Джулия берет его за руку, ведет в спальню первой квартиры, которую они сняли вместе, усаживает на кровать и говорит ему, что беременна.

Быть может, это последние секунды в депривационной капсуле в Антарктиде, и Барри заново переживает ускользающую от него жизнь?

Он возвращается домой после первого свидания с Джулией, испытывая воздушную легкость эйфории – кажется, он встретил свою любовь.

Что, если все это – лишь последние электрические разряды в умирающем мозге? Лихорадочная активность нейронов, искажающая восприятие действительности и вызывающая к жизни случайные воспоминания?

И это именно то, что, умирая, испытывает каждый?

Тоннель – и свет в его конце?

Фальшивый рай?

Означает ли это, что перезапустить первоначальную временную линию не удалось и что конец света наступил навсегда?

Или он выпал из времени, затянутый неимоверным весом черной дыры собственных воспоминаний?

Его рука на гробе отца, и он со всей ясностью осознает, что жизнь – мука, и лучше никогда не будет.

Ему пятнадцать лет, его вызывают с урока в кабинет директора, он видит там в кресле заплаканную мать и безо всяких слов понимает – с отцом случилась беда.

Сухие губы и дрожащие руки девочки, которую он впервые поцеловал в восьмом классе.

Мать катит магазинную тележку мимо полок с кофе, он тащится следом, в кармане у него украденная конфета.

Утро, он стоит рядом с отцом у дверей их дома в Портленде, штат Орегон. Птицы умолкли, все вокруг притихло, холодно, словно глубокой ночью. Лицо всецело поглощенного моментом отца поразило его даже больше, чем само затмение. Да и часто ли ты видишь родителей впечатленными до глубины души?