Вина в номере не оказалось — похоже, хозяйка исчерпала свое гостеприимство. Надо прочесть текст флейтиста еще раз, представляя автора совсем другим. Усевшись в кресло, он достал стопку страниц, глубоко вздохнул, представил, что видит перед собой молодую Стефанию — босую, в бальном платье, — которая сидит напротив и читает ему вслух, и быстро пролетел весь текст от начала и до конца. Когда он закончил, на колокольне Святой Катерины пробило одиннадцать. До пасхального шествия оставалось девять часов. А до открытия тратторий — тринадцать. Ладно, есть еще табак.
Усевшись на подоконник, Маркус набил трубку, его догадка становилась все прозрачнее, теперь он удивлялся, что двигался к ней так долго. Покурив, он сел за стол, вытащил из ящика пачку исписанной бумаги, положил сверху чистый лист и размашисто написал:
Ливийская флейта роман
Ливийская флейта
роман
Потом он помотал головой, смял листок и выбросил его в мусорную корзину. Слишком драматично и сильно отдает куркумой. К тому же он не намерен использовать тексты флейтиста в своей книге. Хотя соблазн велик.
Петра была не так уж глупа, когда принимала меня за него, подумал он, то есть за нее. Я понял это теперь, когда прочел ее записи целиком — никому не нужные, жестокие, мелкотравчатые и в то же время меняющие пространство вокруг тебя на совершенно другое. И как, черт возьми, рассказать теперь клошару, что у него не воображаемый внук в Картахене, а живая внучка под боком, в двух кварталах от гавани?
Что я ему скажу? Я спал с твоей внучкой в ее узкоплечей комнатушке, примостившейся под крышей почтовой конторы. Крыша была совсем рядом, я слышал, как ходят по ней портовые откормленные чайки, и чуял запах разогретой черепицы, запах сухой мяты и перца, исходивший от ее кожи, и запах собственного пота, потому что она заставила меня попотеть. А теперь можешь дать мне по морде, Пеникелла.
Как бы там ни было, финал придется переделать, подумал он, укладываясь в кровать, в нем нет ни капли саспенса. Теперь, когда я знаю, — а я уверен, что знаю! — кто такой ливийский флейтист, финал нужно писать убийственный, дикий, несуразный. Вирджиния этого заслуживает.
В финале «Бриатико» должен сгореть или рухнуть под тяжестью небесной воды. Испепелиться, как город асуров от нежной улыбки Шивы. Глав будет семь, подумал он, засыпая. Название должно состоять из одного слова. Чтобы в него поместился и сирокко, и синее глянцевое полотно океана на карте, и сырая умбра, и безнадежность сущего, и все остальное.
И точка.