– Я подумал, может быть, вы захотите заглянуть внутрь.

– Внутрь коровника? – Во все время, пока мы были на монтаже строения, я не видела на площадке ни одной женщины. – С удовольствием.

Я шла рядом с ним, не зная, что сказать. Наш последний частный разговор закончился рыданием Сэмюэла по поводу беременности Кэти. В конце концов, я выбрала амишский путь: не говоря ни слова, с дружелюбным видом пошла рядом с ним.

Изнутри коровник казался даже более внушительным, чем снаружи. У меня над головой пересекались толстые балки из душистой сосны, которые прослужат не одно десятилетие. Высокая мансардная крыша изгибалась наподобие светлого искусственного неба. Когда я дотронулась до столбов, поддерживающих стойла для животных, на меня посыпалось конфетти из опилок.

– Это действительно нечто, – оценила я. – За один день построить целый коровник.

– Только человеку в одиночку это казалось бы чем-то непосильным.

Не слишком отличается от моей философии в отношении клиентов – даже содействие энергичного адвоката в какой-нибудь сложной ситуации меркнет по сравнению с готовностью армии друзей и родственников прийти на помощь.

– Мне надо с вами поговорить, – явно смущаясь, начал Сэмюэл.

– Не стесняйся, излей душу, – улыбнулась я.

Нахмурившись, он попытался понять мой английский, потом покачал головой:

– Кэти… с ней все в порядке?

– Да. И сегодня за обедом ты сказал ей нечто приятное.

Сэмюэл пожал плечами:

– Да это ерунда. – Он повернулся, грызя большой палец. – Я вот думал об этом разбирательстве.

– Ты имеешь в виду суд?

– Да, суд. И чем больше я о нем думаю, тем яснее понимаю, что он не так уж отличается от чего-то другого. Мартину Зуку не пришлось одному присматривать за всей этой грудой пиломатериалов.

Я не уловила смысла этого туманного амишского высказывания.

– Сэмюэл, я не вполне уверена…

– Я хочу помочь, – перебил он меня. – Хочу выступить с Кэти в суде, чтобы она не осталась одна.

Лицо Сэмюэла было хмурым и застывшим от обуревавших его мыслей.