Небольшая библиотека главного суда первой инстанции располагалась прямо над кабинетом судьи Ледбеттер. Хотя мне надлежало изучать современное прецедентное право в отношении судебного разбирательства убийств детей в возрасте до пяти лет, бо́льшую часть из прошедших двух часов я просидела, уставившись на щербатый деревянный пол, словно пытаясь донести судье сквозь доски мысль о милосердии.

– Слышу, как ты думаешь вслух, – произнес низкий голос, и, обернувшись, я увидела стоящего у меня за спиной Джорджа Каллахэна. Он пододвинул ко мне стул и оседлал его. – Посылаешь Фил флюиды, да?

Я ожидала увидеть на его лице признаки соперничества, но он смотрел на меня с симпатией.

– Просто чуточку колдую.

– Угу, я тоже этим занимаюсь. Пятьдесят процентов времени, и даже помогает. – Джордж улыбнулся, и, успокоившись, я улыбнулась в ответ. – Я тебя разыскивал. Хочу тебе сказать, Элли, я совсем не в восторге от того, что приходится отправлять пожизненно в тюрьму амишскую девчушку. Но убийство есть убийство, и я попытался найти решение, подходящее для всех нас.

– Что ты предлагаешь?

– Знаешь, надо, чтобы она признала себя виновной в убийстве по неосторожности. И тогда, при условии хорошего поведения, она освободится через пять или шесть лет.

– Она не выдержит в тюрьме пять или шесть лет, Джордж, – тихо сказала я.

Он опустил глаза на свои сжатые в замок руки:

– У нее больше шансов выдержать пять лет, чем пятьдесят.

Я пристально уставилась на пол библиотеки над кабинетом судьи Ледбеттер:

– Я сообщу тебе.

По этическим соображениям надо было донести до моей клиентки сделку, предложенную стороной обвинения. Я и раньше бывала в подобных ситуациях, когда приходилось реагировать на предложение, не отвечающее моим интересам, но на этот раз я нервничала из-за возможной реакции клиентки. Обычно мне удавалось убедить клиента, что в его интересах воспользоваться подходящим случаем, но с Кэти была совсем другая история. Ее воспитали в представлении о том, что сначала раскаиваешься в содеянном, а затем принимаешь предопределенное наказание. Предложение Джорджа позволило бы Кэти выйти из этого фиаско самым подходящим для нее способом.

Я нашла Кэти за глажением на кухне:

– Мне надо с тобой поговорить.

– Хорошо.

Она расправила рукав одной из рубашек отца – бледно-фиолетового цвета – и принялась гладить его утюгом, нагретым на печке. Не в первый раз я отмечала про себя, что Кэти будет прекрасной женой, – по сути дела, ее готовили именно к этому. Если ее приговорят к пожизненному тюремному заключению, у нее уже не будет такой возможности.