– Пожалуй, я приму это предложение, – сказала она.

Я смотрела, как она водит утюгом между пуговицами рубашки – эта девочка, только что решившая, что сядет в тюрьму на десять лет.

– Кэти, можно я скажу тебе что-то как друг, а не как адвокат? – (Она взглянула на меня.) – Ты не знаешь, что такое тюрьма. Там не только англосаксы, которых ты недолюбливаешь, там полно очень дурных людей. Не думаю, что надо это делать.

– Ты думаешь не так, как я, – тихо произнесла Кэти.

Я проглотила свой ответ и, прежде чем заговорить, сосчитала до десяти:

– Хочешь, чтобы я пошла на это соглашение? Хорошо. Но сначала мне бы хотелось, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Я и прежде бывала в исправительном учреждении штата в Манси благодаря нескольким моим клиенткам, продолжающим отбывать сроки. Это было непривлекательное место даже для юриста, привычного к реальностям тюремной жизни. Всех женщин, приговоренных судом в Пенсильвании, доставляли в центр диагностической классификации в Манси и затем либо оставляли их там, либо отправляли в тюрьму с режимом минимальной строгости в Кембридж-Спрингс, в Эри. Кэти проведет там по меньшей мере от четырех до шести недель, и я хотела, чтобы она посмотрела, во что ввязывается.

Тюремный начальник, мужчина с неуместным именем Дювалл Шримп[16] и еще более неуместной привычкой пялиться на женскую грудь, радушно проводил нас к себе в кабинет. Я не стала ничего объяснять ему про Кэти, пусть даже ему показалось странным присутствие здесь юной амишской девушки, и попросила его показать нам учреждение, и, к чести Дювалла, он не стал ничего спрашивать. Он провел нас через пропускной пункт, где за Кэти захлопнулась дверь с решеткой, заставив ее вздрогнуть.

Сначала он привел нас в столовую, где по обе стороны от центрального прохода стояли длинные столы со скамьями. Разношерстная очередь из женщин, как длинная змея, продвигалась к стойке раздачи, где они брали подносы с неаппетитными кусками еды разных оттенков серого.

– Обычно все едят в зале, – объяснил он, – если только в качестве дисциплинарного взыскания заключенных не отправляют в отдельный блок. Тогда они едят в своих камерах.

Мы наблюдали, как заключенные группами садились за разные столы, глядя на нас с нескрываемым любопытством. Дювалл подвел нас к лестнице, рядом с которой размещались камеры. Телевизор, установленный в конце коридора, отбрасывал цветные блики на лицо одной из женщин, которая просунула сквозь прутья решетки свои руки и, глядя на Кэти, присвистнула:

– Ух ты, не слишком рано вырядилась для Хэллоуина?