Он говорит не о ребенке.
– Ну конечно о нем, – сказал Куп, и я поняла, что говорила вслух. – Но, ради бога, дурацкий суд может подождать. Сначала заштопаем тебя.
– Я в порядке. – Я оттолкнула руку Купа. – Это не моя кровь.
Куп поднял бровь:
– Ты опять замешана в преступлении?
– Очень смешно. Я помогала убивать куриц.
– Я бы приберег эти языческие ритуалы до момента представления твоей защиты, но тогда…
– Расскажи мне о нем, Куп, – твердо сказала я.
– Ему нужны ответы. В конце концов, человек прыгнул в самолет, как только узнал, что он отец, но он хочет видеть Кэти и ребенка.
У меня отвисла челюсть.
– Ты не сказал ему…
– Нет, не сказал. Я психиатр, Элли. Я не вправе причинять кому-то непомерную душевную боль, пока не встречусь с ним здесь лицом к лицу, чтобы помочь справиться с ней.
Когда Куп отвернулся, я положила руку ему на плечо:
– Я сделала бы то же самое. Только мной двигала бы не доброта, а эгоизм. Мне нужны от него свидетельские показания, и если это заставит его приехать сюда, то так тому и быть.
– Ему будет нелегко, – пробормотал Куп.
– Для Кэти это тоже было удовольствие ниже среднего. – Я выпрямилась. – Он уже встретился с Джейкобом?
– Он только что сошел с самолета. Я встретил его в Филадельфии.
– Так где же он сейчас?
– Ожидает в машине.