Голова Адама поникла.

– Последние три дня, с тех пор как вы позвонили, я только и думал об этом ребенке. Ее ли у него глаза или мой подбородок? Узнаю ли я его сразу? Господи, будь я здесь, может быть, смог что-то сделать!

Я взглянула на Купа:

– Мы подумали, что неправильно сказать вам об этом по телефону.

– Да, да, конечно… – Адам поднял взгляд, быстро вытирая глаза. – Наверное, Кэти очень расстроена.

– Так и есть, – сказал Куп.

– Вы это имели в виду, говоря, что она в беде? Вы хотели, чтобы я приехал, потому что у нее депрессия?

– Нам надо, чтобы вы выступили в ее защиту на суде, – тихо сказала я. – Кэти обвиняют в убийстве ребенка.

Он отшатнулся:

– Она этого не делала.

– Нет, конечно. Я тоже так думаю.

Поднявшись на ноги, Адам отбросил салфетку:

– Мне нужно ее увидеть. Сейчас же!

– Я предпочла бы, чтобы вы не спешили.

Я встала перед ним, загораживая дорогу. Адам навис надо мной:

– А мне на это начхать!

– Кэти даже не знает, что вы здесь.

– Значит, теперь самое время узнать.

Я положила руку ему на плечо:

– Как адвокат Кэти, я считаю, что присяжные, увидев вашу встречу с Кэти после долгой разлуки, будут тронуты ее чувствами. Они подумают, что человек с такой открытой душой не способен убить собственного ребенка. – Я отступила в сторону. – Если вы хотите сейчас увидеть Кэти, я отвезу вас туда. Но хорошенько подумайте об этом. Потому что в последний раз, когда она в вас нуждалась, вас здесь не было, чтобы помочь. В этот раз вы сможете.