– Он вел себя нагло и произвел на меня крайне неблагоприятное впечатление. Поэтому я и спрашиваю, что ты о нем думаешь.

На этот раз настала очередь Андерса Юнассона терпеливо дожидаться ответа Лисбет Саландер.

– Телеборьян – подонок, – сказала она под конец.

– Ты испытываешь к нему личную неприязнь?

– Можно сказать и так.

– Я беседовал с одним чиновником; он требовал, чтобы я пропустил к тебе Телеборьяна.

– И что же?

– Я спросил, имеется ли у него медицинское образование, позволяющее оценивать твое состояние, и предложил ему отправиться куда-нибудь подальше. Правда, в более дипломатичных выражениях.

– О’кей.

– Последний вопрос. Почему ты мне все это рассказываешь?

– Но ты же спросил.

– Да. Но ведь я врач и тоже изучал психиатрию. Почему же ты со мной разговариваешь? Значит ли это, что ты доверяешь мне?

Лисбет не ответила.

– Тогда я буду трактовать это именно так. Я хочу, чтобы ты знала: ты – моя пациентка. Следовательно, я действую только в твоих интересах, а не в чьих-то.

Она посмотрела на него с подозрением. Юнассон немного посидел молча, глядя на нее, а потом заговорил в непринужденном тоне:

– С медицинской точки зрения ты более или менее здорова. Тебе требуется еще максимум несколько недель реабилитации. Но, к сожалению, ты уже достаточно поправилась.

– К сожалению?

– Да. – Он улыбнулся. – Ты уже чувствуешь себя хорошо.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что у меня нет никаких законных причин удерживать тебя здесь и, следовательно, прокурор сможет скоро потребовать, чтобы тебя перевезли в следственный изолятор в Стокгольм. Тебе придется дожидаться суда, который состоится через шесть недель. Полагаю, что запрос поступит уже на следующей неделе. А значит, Петеру Телеборьяну представится случай все-таки осмотреть тебя.