– Думаю, нам придется провести небольшое обследование.
Он поблагодарил доктора Эндрин и пожелал ей приятного вечера.
Около пяти доктор Юнассон обнаружил, что температура у Лисбет подскочила до 37,8, и зафиксировал это в журнале. Он трижды посетил ее за вечер и заметил по журналу, что температура держится на уровне 38 градусов – слишком высоко, чтобы считаться нормальной, и слишком низко, чтобы создавать серьезную проблему. Около восьми часов он распорядился сделать ей рентген головы.
Получив рентгеновские снимки, Андерс Юнассон их внимательно изучил. Ничего негативного он не увидел, но констатировал наличие едва заметного затемнения в непосредственной близости от пулевого отверстия. После этого доктор Юнассон записал в ее журнале обтекаемую и ни к чему не обязывающую формулировку:
«Рентгеновское обследование не дает оснований для определенных выводов, но состояние пациентки в течение дня явно ухудшилось. Не исключено, что имеется небольшое кровоизлияние, которого не видно на рентгеновских снимках. В ближайшее время пациентке необходим покой и постоянное наблюдение».
В среду Эрика Бергер пришла на работу в половине седьмого утра. В почтовом ящике у нее накопились двадцать три электронных сообщения.
Отправителем одного из них значился «redaction-sr@sverigesradio.com». Короткий текст содержал одно-единственное слово:
ШЛЮХА
ШЛЮХА
Эрика вздохнула и уже подняла указательный палец, чтобы стереть сообщение, но в последний момент передумала. Она перелистала входящие письма и открыла сообщение, пришедшее два дня назад. Отправителем тогда числился «centralred@smpost.se».
Эрика открыла новую папку, назвав ее «МедиаПсих» и перебросила в нее оба сообщения. Потом приступила к изучению утренней подборки новостей из отдела информации.
Йоран Мортенссон вышел из дома в 7.40 утра, сел в «вольво» и отправился в сторону Сити, а потом свернул через острова Стура Эссинген и Грёндаль в район Сёдермальма. Проехав по Хурнсгатан, он направился к Бельмансгатан, завернул налево, на Тавастгатан возле паба «Бишопс армз» и припарковался прямо на углу.
Монике Фигуэроле повезло, как может повезти только дуракам. Как только она подъехала к пабу, от него отъехал фургон, и у тротуара на Бельмансгатан образовалось свободное место, так что она встала носом прямо к перекрестку Бельмансгатан и Тавастгатан. Отсюда, с возвышения перед пабом, открывался исключительный обзор. Ей был виден кусочек заднего стекла машины Мортенссона, стоящей на Тавастгатан. Прямо перед ней, на крутом спуске к переулку Прюссгренд, находился дом с адресом Бельмансгатан, 1. Фасад она видела сбоку и, соответственно, подъезд был ей не виден, но как только кто-нибудь выходил на улицу, Моника это фиксировала. Ей было абсолютно понятно, какая надобность привела Мортенссона в данный район.