В течение пятнадцати лет Зала находился под защитой, и при этом неважно, что он творил. Ему многократно помогали, заметая следы его деяний. Многие сделали карьеры, прикрываясь Залаченко. Получается, что некоторые властные структуры Швеции помогали сокрытию преступлений против отдельных граждан. Если эта информация выплывет наружу, разразится политический скандал, который затронет и буржуазное, и социал-демократическое правительства. Это означает, что для начала ряд облеченных властью чиновников из СЭПО будут обвинены в преступной и аморальной деятельности. Даже если срок давности по отдельным преступлениям истек, скандала все равно не миновать. Речь идет об очень важных персонах, которые уже стали пенсионерами или приблизились к пенсионному возрасту. Они пойдут на все, только чтобы избежать разоблачений, и ты внезапно вновь окажешься разменной пешкой в их игре. На этот раз им, однако, надо не просто принести в жертву пешку – теперь им придется активно защищать свою репутацию, отмывать свое имя от позора. Так что им придется упечь тебя в дурдом.

В течение пятнадцати лет Зала находился под защитой, и при этом неважно, что он творил. Ему многократно помогали, заметая следы его деяний. Многие сделали карьеры, прикрываясь Залаченко. Получается, что некоторые властные структуры Швеции помогали сокрытию преступлений против отдельных граждан.

Если эта информация выплывет наружу, разразится политический скандал, который затронет и буржуазное, и социал-демократическое правительства. Это означает, что для начала ряд облеченных властью чиновников из СЭПО будут обвинены в преступной и аморальной деятельности. Даже если срок давности по отдельным преступлениям истек, скандала все равно не миновать. Речь идет об очень важных персонах, которые уже стали пенсионерами или приблизились к пенсионному возрасту. Они пойдут на все, только чтобы избежать разоблачений, и ты внезапно вновь окажешься разменной пешкой в их игре. На этот раз им, однако, надо не просто принести в жертву пешку – теперь им придется активно защищать свою репутацию, отмывать свое имя от позора. Так что им придется упечь тебя в дурдом.

Лисбет призадумалась и прикусила нижнюю губу.

Итак, дело обстоит так: они знают, что больше не смогут скрывать тайну Залаченко. История известна мне, а я – журналист. Они понимают, что рано или поздно я ее опубликую. Для них сейчас это не столь важно, поскольку он мертв. Теперь им придется бороться уже за собственное выживание. Поэтому первыми у них на повестке дня стоят следующие задачи. 1. Им необходимо убедить суд (или, иными словами, общественность) в том, что решение запереть тебя в 1991 году в клинику Святого Стефана было обоснованным – что ты действительно была психически больна. 2. Им необходимо отделить «дело Лисбет Саландер» от «дела Залаченко». Они пытаются подвести фундамент под следующую концепцию: «Да, конечно, Залаченко был законченным подонком, но этот факт не имел никакого отношения к решению запереть в клетке его дочь. Ее изолировали от общества, потому что признали душевнобольной, а все остальные версии – просто инсинуации борзописцев. Нет, мы никогда не потворствовали Залаченко и его преступлениям – все это околесица и больные фантазии нездоровой двенадцатилетней девочки». 3. Проблема, разумеется, заключается в следующем: если предстоящий суд тебя оправдает и, следовательно, признает нормальной, то тем самым они не смогут скрыть то, что незаконно поместили тебя в 1991 году в лечебницу. А значит, им надо любой ценой добиться, чтобы тебя определили в закрытое психиатрическое учреждение. Если суд вынесет определение, что ты психически больна, то и СМИ потеряют интерес к «делу Саландер». Так уж они устроены. Ты здесь?