– Посмотрите на человека, который стоит чуть слева за Даниэльссоном.

Эдклинт и Фигуэрола увидели высокого мужчину с тонкими усиками и в шляпе, чем-то похожего на писателя Дэшилла Хэммета[66].

– Сравните его лицо с паспортной фотографией Гульберга. Ее сделали, когда ему было шестьдесят шесть лет.

Эдклинт нахмурил брови.

– Я бы, пожалуй, не поручился, что это тот же человек.

– А я могу поручиться, – сказал Берглунд. – Переверните снимок.

На обратной стороне фотографии имелся штамп. Судя по всему, фотография принадлежала издательству «Олен & Окерлунд», а фотографа звали Юлиус Эстхольм. Карандашом был написан текст: «Стиг Веннерстрём с двумя полицейскими по бокам входит в здание Стокгольмского суда. На заднем плане: О. Даниэльссон, Э. Гульберг и X. В. Франке».

– Эверт Гульберг, – сказала Моника Фигуэрола. – Он все-таки работал в ГПУ/Без.

– Нет, – возразил Берглунд. – По техническим причинам работать в ГПУ/Без он тогда не мог. По крайней мере, когда делался снимок.

– Но почему?

– ГПУ/Без создали на четыре месяца позже. На этом снимке он по-прежнему работает в Государственной тайной полиции.

– А кто такой этот X. В. Франке? – поинтересовалась Моника Фигуэрола.

– Ханс Вильгельм Франке, – ответил Эдклинт. – Он умер в начале девяностых, а в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов являлся заместителем начальника Государственной тайной полиции. Был своего рода легендарной личностью, как и Отто Даниэльссон. Я встречался с ним пару раз.

– Во как, – сказала Моника Фигуэрола.

– Он оставил ГПУ/Без в конце шестидесятых. Франке не смог найти общий язык с Винге, и его чуть ли не уволили, когда ему было примерно пятьдесят – пятьдесят пять лет. Он открыл собственную фирму.

– Собственную фирму?

– Да, стал консультантом по вопросам безопасности для частных предприятий. У него был офис на площади Стуреплан, но он время от времени еще и читал лекции на занятиях по повышению квалификации в ГПУ/Без. Там-то я с ним и встречался.

– Понятно. А что же не поделили Винге и Франке?

– Они не сработались. Во Франке было что-то от ковбоя, ему повсюду мерещились агенты КГБ, а Винге был типичным бюрократом, представителем старой школы. Правда, последнего вскоре уволили – по иронии судьбы, за то, что он решил, будто Пальме работает на КГБ.

– Ну и ну, – произнесла Моника, разглядывая фотографию, на которой Гульберг и Франке стояли рядом.