Микаэль кивнул.

– Насколько я понял, вы знаете об этой истории больше, чем кто-либо другой. Мы предлагаем вам поделиться сведениями. Если бы речь шла о стандартном полицейском расследованим обычного преступления, руководитель предварительного следствия мог бы вызвать вас на допрос. Но здесь, как вы понимаете, положение особое.

Микаэль помолчал, обдумывая ситуацию.

– А что я получу взамен, если соглашусь на сотрудничество?

– Ничего. Я с вами не торгуюсь. Если вы захотите опубликовать материал хоть завтра утром, пожалуйста. Я не хотел бы оказаться замешанным в какую-либо авантюру, сомнительную в конституционном отношении. Я призываю вас к сотрудничеству, поверьте, только ради нашего всеобщего благополучия.

– «Ничего» может означать довольно многое, – заявил Блумквист. – Я бы хотел вам признаться… Я страшно зол. Зол на государство, на правительство, на СЭПО и на тех мерзавцев, которые без всяких резонов упекли двенадцатилетнюю девочку в психиатрическую лечебницу, а затем еще и проследили за тем, чтобы ее объявили недееспособной.

– Судьбу Лисбет Саландер правительство уже взяло под контроль, – сказал премьер-министр и улыбнулся. – Микаэль, лично я глубоко возмущен тем, что с нею случилось. Поверьте мне, виновные не останутся безнаказанными. Но для начала нам нужно узнать, кто конкретно в этом повинен.

– Я понимаю, это ваши проблемы. Для меня же главное, чтобы Лисбет Саландер оправдали и признали дееспособной.

– Тут я не в силах вам помочь. Законы мне не подвластны, и я не могу воздействовать на решение прокурора и суда. Оправдать ее должен суд.

– О’кей, – сказал Микаэль. – Вы хотите сотрудничать. Тогда дайте мне возможность ознакомиться с расследованием Эдклинта, и я скажу вам, когда намерен опубликовать материал.

– Я не могу предоставить вам такую возможность. Если б я пошел на это, то поставил бы себя по отношению к вам в такое же положение, в какое предшественник министра юстиции когда-то поставил себя по отношению к некоему Эббе Карлссону.

– Но я не Эббе Карлссон, – холодно заметил Микаэль.

– Это я уже понял. Однако Торстен Эдклинт, разумеется, имеет право сам решить, какими сведениями в рамках своей компетенции он может с вами поделиться.

– Что ж, – произнес Блумквист. – Я хочу знать, кем был Эверт Гульберг.

Все погрузились в молчание.

– Эверт Гульберг, по моим сведениям, на протяжении многих лет являлся начальником того подразделения ГПУ/Без, которое вы именуете «Клубом Залаченко», – наконец ответил Эдклинт.

Премьер-министр сурово посмотрел на него.

– Думаю, ему это уже известно, – извиняющимся голосом сказал тот.