Микаэль помолчал.
– Ты могла бы и не приезжать.
– Нет. Не могла. Черт возьми, Микаэль…
– Я знаю.
– Я чувствую себя несчастной. Я не хочу в тебя влюбляться. Будет слишком больно, когда все это закончится.
– Я получил этот дом, когда отец умер, а мама переехала домой в Норрланд. Мы с сестрой разделили наследство так, что ей досталась наша квартира, а я получил дом. Я владею им почти уже двадцать пять лет.
– Вот как.
– Не считая нескольких случайных знакомых в начале восьмидесятых годов, до тебя здесь побывали ровным счетом пять женщин. Эрика, Лисбет и моя бывшая жена, с которой мы существовали совместно в восьмидесятых годах. Одна девушка, на которую у меня были очень серьезные виды в конце девяностых годов, и женщина, немного старше меня, с которой я познакомился два года назад и изредка встречаюсь. Там несколько особые обстоятельства…
– Вот как.
– Для меня этот дом означает возможность уехать из города и побыть в тишине и покое. Я почти всегда бываю здесь в одиночестве. Читаю книги, пишу, отдыхаю, сижу на пристани и смотрю на корабли. Так что это не тайная любовная келья холостяка.
Блумквист встал и принес бутылку вина, которую поставил в тени перед дверью в дом.
– Я не собираюсь ничего обещать, – сказал он. – Мой брак распался из-за того, что мы с Эрикой не смогли держаться вдали друг от друга.
Он наполнил бокалы.
– Но ты сразу привлекла меня. У меня такое ощущение, будто наши отношения с первого же дня можно назвать серьезными. Мне кажется, что я потерял голову сразу, когда ты подстерегла меня на моей лестнице. В те немногие ночи, которые я теперь сплю у себя дома, я просыпаюсь посреди ночи, и мне тебя очень не хватает. Не знаю, хочется ли мне постоянно быть вместе, но я очень боюсь тебя потерять.
Он посмотрел на нее.
– Ну и что же нам, по-твоему, делать?
– Давай подумаем, – сказала Моника. – Меня тоже к тебе чертовски тянет.
– Дело начинает приобретать серьезный оборот, – сказал Микаэль.
Она кивнула.