Вместе с тем Экстрём не мог до конца понять, что же на самом деле произошло. В самом начале процесса он не сомневался, что досконально знает всю эту историю.
После многочисленных откровенных бесед с комиссаром Георгом Нюстрёмом он прекрасно понимал, что такое дело потребует суперделикатного подхода, поскольку речь зашла о безопасности государства. Его заверяли в том, что документы по делу Саландер от 1991 года были сфальсифицированы. Его снабдили всей необходимой конфиденциальной информацией.
Он задавал вопросы – сотни вопросов – и на все получил ответы. А теперь, как утверждает адвокат Джаннини, выходит, что Нюстрём арестован… Так что же – все его ответы оказались ложью? Он ведь доверял Петеру Телеборьяну, который казался таким… Таким компетентным и таким сведущим. Таким убедительным…
«Господи, и как это меня угораздило?»
А уж за этим вопросом естественным образом следовал второй:
«Как, черт возьми, мне из этого дерьма теперь выкарабкаться?»
Он провел рукой по бородке. Откашлялся. Медленно снял очки.
– Сожалею, но боюсь, что по многим пунктам данного расследования меня ввели в заблуждение.
Прокурор подумал было, не взвалить ли ему все грехи на полицейских следователей, но внезапно увидел перед собой инспектора уголовной полиции Бублански. Тот никогда его не поддержит. Если только он натворит какую-нибудь глупость, Бублански созовет пресс-конференцию и обязательно потопит его.
Экстрём наткнулся на взгляд Лисбет Саландер. Она терпеливо ждала, глядя на него с любопытством и откровенной жаждой мести.
Никаких компромиссов.
Он по-прежнему мог добиться, чтобы ее обвинили по статье «причинение тяжких телесных повреждений» в Сталлархольме. И, вероятно, ей вполне можно было предъявить обвинение в покушении на убийство отца в Госсеберге. Но это означало, что ему следует полностью поменять стратегию и отказаться от выводов Петера Телеборьяна. В таком случае придется отказаться от версии ее психической неполноценности. Тем самым вся ее история, начиная с 1991 года, обретает вполне реальные очертания.
Тогда решение о ее недееспособности будет признано противозаконным…
И еще у нее имеется эта проклятая видеозапись, которая…
В конце концов до него дошло.
– Господин судья… Я не знаю, что случилось, но считаю, что больше не могу полагаться на те данные, которые находятся в моем распоряжении.
– Вот-вот, – сдержанно откликнулся Иверсен.
– Полагаю, что мне придется попросить объявить перерыв или прервать судебное разбирательство до тех пор, пока я не сумею точно выяснить, что же на самом деле произошло.