– Я не разговариваю с полицейскими, – безучастно ответила Лисбет Саландер.

Вдруг Хольгер Пальмгрен совершенно неожиданно поднялся из инвалидного кресла. Он опирался руками о край стола и голос его звучал отчетливо:

– Наша подзащитная принципиально не разговаривает с полицейскими или другими представителями властей, а с психиатрами и подавно. Объяснить это очень просто. Начиная с самого детства, она раз за разом пыталась говорить с полицейскими, представителями социальных служб и разных органов власти. Она объясняла, что Александр Залаченко избивает ее мать. И каждый раз это оборачивалось для нее наказанием, поскольку бюрократы раз и навсегда решили, что Залаченко для них важнее, чем Саландер.

Он откашлялся и продолжал:

– Когда же она наконец поняла, что ее никто не слушает, ей оставалось только попытаться спасти мать, применив силу против Залаченко. И тогда этот подлец, называющий себя доктором, – он показал на Телеборьяна, – составил сфальсифицированный судебно-психиатрический диагноз, объявив ее сумасшедшей, что дало ему возможность в течение трехсот восьмидесяти суток держать ее в клинике связанной. Черт бы его подрал!

Пальмгрен сел.

Иверсена откровенно потряс этот выпад Пальмгрена, и он обратился к Лисбет Саландер:

– Может быть, вы хотите сделать перерыв…

– Зачем? – спросила Лисбет.

– Что ж, тогда продолжим. Адвокат Джаннини, видеозапись обследуют, и я потребую технического заключения о том, что она аутентична. А пока можем следовать дальше.

– С удовольствием. Мне эти сцены тоже представляются крайне отталкивающими. Но правда заключается в том, что моя подзащитная подверглась физическому, психическому и правовому насилию. И человеком, на которого следует возложить за это ответственность, является Петер Телеборьян. Он изменил врачебной присяге, он предал свою пациентку. Совместно с Гуннаром Бьёрком, сотрудником нелегальной структуры, внедренной в Службу государственной безопасности, он сфальсифицировал судебно-психиатрическую экспертизу с целью изолировать неудобного свидетеля. Я уверена, что это – уникальный случай в шведской истории права.

– Это просто возмутительно, – отозвался Петер Телеборьян. – Я как мог пытался помочь Лисбет Саландер. Она пыталась убить своего отца. Совершенно очевидно, что с нею что-то было не в порядке…

Анника Джаннини не дала ему договорить.

– Я хотела бы обратить внимание суда на вторую судебно-психиатрическую экспертизу моей подзащитной, составленную доктором Телеборьяном. На экспертизу, озвученную сегодня в суде. Я утверждаю, что она – фальшивка, точно так же, как и в девяносто первом году.