Я чувствовала: с каждым шагом, удалявшим меня от дома, грусть расставания и страх преследования сменялись счастьем. Теперь я смогу начать новую жизнь с Орландо. Вольф и Германн всегда были рядом, в том числе и ночью, потому мы могли проявлять нежность друг к другу, лишь держась за руки перед сном, а ведь во мне уже давно пробудилось желание отдаться ему и с тех пор не угасало.

Холодный туман утра развеялся, когда мы миновали перевал Бреннер, и к полудню нас вновь согрело солнце.

– Когда я смогу наконец-то переодеться в женский наряд? – спросила я Орландо.

Остановившись, он рассмеялся:

– Поверь мне, я уже сам дождаться не могу, когда ты перестанешь прятаться в этой колючей монашеской рясе. Через два дня мы прибудем в Больцано. Там я куплю тебе обувь и красивое платье. И очаровательный чепец, чтобы скрыть прическу. А то ты сейчас выглядишь сome un pulcino. Как птенчик. – Он потянулся кончиками пальцев к ежику на моей голове.

– Погоди! – Я шутливо оттолкнула его руку. – Ты еще пожалеешь об этих словах, когда я не пущу тебя к себе в постель!

Краем глаза я заметила, как широкоплечий Германн, проходя мимо, ухмыльнулся.

– Найди нам место для привала на солнце, – бросил ему вслед Орландо. Подождал, пока тот отойдет, и нежно поцеловал меня в губы. – От Больцано до Венеции неделя пути. Тогда ты впервые увидишь море. Ты будешь в восторге от моего родного города, я уверен, cara mia[167].

Я подумала о городе в лагуне. Орландо так часто описывал мне Венецию, что очертания города представали перед моим внутренним взором. И вдруг, внезапно, в мои мысли закралась черная тень. В Венеции я не знаю ни души. Я не говорю на итальянском языке. Орландо собирается вести торговлю, помогая старшему брату в семейном деле, а значит, у него будет для меня не так много времени…

Взгляд его черных глаз остановился на мне.

– Почему ты так помрачнела?

– Подумала о Венеции, и мне… мне вдруг стало так беспокойно на душе. Я даже на рынке там ничего не смогу купить, я же совсем ничего не понимаю, когда говорят на итальянском.

– Ты права. Я уже думал о том, что нужно научить тебя языку. И чем раньше мы приступим к этому, тем лучше. С сегодняшнего же дня начну учить тебя венецианскому диалекту итальянского. Ты скоро на нем во сне заговоришь, – приободрил он меня. – А пока не научишься, я буду рядом, когда только смогу.

– Дело не только в этом. В пути стражники спрашивали у нас подорожные, и вы показали торговые документы Симона, а ко мне как к монаху-доминиканцу у них вопросов не возникло. Но как я буду жить в Венеции? У меня совсем нет документов, ни свидетельства о рождении, ни свидетельства о крещении, ничего.