С тех пор как Якоб Шпренгер семь лет назад стал главой доминиканцев в церковной провинции Тевтония – причем совершенно незаслуженно, как считал Генрих, – всех собратьев по ордену натравили на Крамера. На него наложили множество взысканий. Сместили с должности приора в Селесте. Руководство ордена угрожало ему отлучением от церкви, если он осмелится публично выступать в Тевтонии. Всем монастырям приказали отказывать ему в приюте.

Генриха обвиняли в серьезных преступлениях, которые он якобы совершил в Тевтонии: злоупотребление служебным положением настоятеля монастыря; клевета на братьев по ордену; хищение денежных средств, полученных монастырем от выдачи индульгенций; подделка документов (в частности тех, которые он приложил ко второму изданию «Молота ведьм») и в связи с этим – злоупотребление добрым именем Якоба Шпренгера. Более того, его упрекали в буйстве нрава, скандалах, драках и пьянстве.

Какая наглая ложь! Но ничего, пусть этот Шпренгер болтает что хочет, главное, что магистр ордена и понтифик – на стороне Крамера.

Ха! Громко бормоча себе под нос и презрительно хмыкая, Генрих поплелся по раскаленной от зноя площади перед городской ратушей в тень башни Перлахтурм[171].

– Я тебя одолею, Шпренгер. Мое имя, а не твое войдет в историю. Ради этого я сумею тебя пережить, клянусь тебе.

Стоило Крамеру выйти за стены доминиканского монастыря, где царила прохлада, и очутиться на улицах Аугсбурга, как душный зной обрушивался на него в полную силу. Но уже завтра ему нужно будет отправляться в путь. На утренней трапезе приор с издевательской улыбкой заявил: монастырская школа больше не нуждается в его услугах лектора и проповедника. Без влияния Шпренгера тут не обошлось, это уж точно.

Куда же ему теперь податься? Обратно в Зальцбург? Или в Шпайер, к Якобу Вимпфелингу, проповеднику, с которым Генрих сохранил хорошие отношения? Осталось не так уж много городов на христианских землях, где его бы приняли. Людей, готовых поддержать его, можно было пересчитать по пальцам.

После смерти папы Иннокентия три года назад Крамер лишился и поддержки римской курии. Преемник Иннокентия, Александр, думал только о том, как упрочить свою власть. Ходили слухи, что ему даже не чужд грех прелюбодеяния. Этому любителю женщин не было дела до угрозы, нависшей над всем христианским миром.

Даже новаторское произведение Генриха, «Malleus Maleficarum», хоть вначале и привлекло интерес общественности, больше не переиздавалось, поскольку все большие книгопечатни оказывались браться за это. Словно весь мир сговорился против него! Но Генрикус Инститор не позволит заткнуть себе рот, о нет! Пусть и в затрапезных книгопечатнях, еще и за свой счет, но он уже опубликовал несколько красноречивых и выразительных трактатов об опасности еретиков и вине тех, кто отрицает существование ведовства. И однажды мир признает значение «Malleus Maleficarum»!