Подозревая, что он сейчас скажет, я кивнула.

– Ты бы призналась под пытками, что наводила на горожан порчу и возлегала с дьяволом?

– Думаю, я сказала бы все, что от меня хотели услышать, – запнувшись, признала я. – Только чтобы избежать мучений.

– Именно это я и имею в виду. Пытки заставят солгать и ни в чем не повинного человека. – Во взгляде Мартина мелькнуло смущение. – Знаешь, что больше всего не дает мне покоя спустя все эти годы? Что я уважал этого человека, восхищался им, а он едва не отправил тебя на костер!

Мне почти стало жаль брата.

– Ты был еще юн тогда. – Я погладила его по щеке, видя его отчаяние.

И вдруг почувствовала, какое облегчение мне принес этот разговор. Словно я пробудилась от кошмарного сна. Я однажды слышала, как кто-то сказал: «Назови имя дьявола и плюнь ему в лицо, тогда он исчезнет». Генрих Крамер, все еще преследовавший меня злым духом во снах, после слов Мартина перестал казаться мне столь уж страшным. И все же я молилась Господу, чтобы больше никогда не повстречать его.

Когда мы скрепя сердце прощались с моим братом несколько дней спустя, нам пришлось пообещать ему, что мы вскоре навестим его в Святом Престоле. Но как бы мне этого ни хотелось, я не могла потом проведать брата, ведь для этого мне пришлось бы оставить обоих детей в Венеции на несколько недель.

Погрузившись в собственные мысли, я и не заметила, как мы подошли к большому фонтану в центре площади. Катерина уселась на ступеньки и с гордым видом показывала какой-то девчушке такого же возраста свою полотняную куклу, которую всегда носила с собой. Орландо же тем временем помогал нашему сыну взобраться на край фонтана, где малыш сразу начал брызгаться водой.

– Эй, так ты нас всех намочишь, – рассмеялась я. – Пойдемте дальше.

Нам едва удалось оттащить Катерину от ее новой подружки, и в утешение мы с Орландо, держа кроху за ручки, время от времени поднимали ее в воздух, отчего она радостно взвизгивала.

Я молча возблагодарила Господа за счастье, дарованное мне и моей семье. У нас было двое здоровых детей, и сколь бы я ни скорбела тогда, мне повезло, что всего один мой ребенок погиб при родах. Муж уважал и боготворил меня, и я любила его всем сердцем.

Единственным, что омрачало мое счастье, было то, что я так больше и не повидалась с отцом. Теперь же он был мертв – прошлой зимой папа тихо отошел в мир иной во сне, в окружении Грегора, Марии и трех внуков.

Мы дошли до рынка Риальто, где в рабочие дни собирались торговцы, сегодня же лавки и лотки менял были закрыты. На деревянном мосту через Гранд-канал мы крепко взяли детей за руки: на единственном мосту через канал даже в воскресенье собиралась толпа.