Оставался утренний рейс из Арланды: вылет незадолго до десяти утра, прибытие в Каструп сразу после одиннадцати. Салон почти заполнен – двести двадцать три пассажира.

Гренс осторожно покрутил шеей, размял руками затылок, поднял руки и с легким хлопком соединил их над головой, как учил физиотерапевт. Разминка не помогла. Стул оставался все таким же жестким, как и тот, на котором комиссар сидел в участке в Лердале за спиной Бирте. Как Гренс ни регулировал высоту сиденья, как ни наклонялся – вперед, назад или в стороны, – это только раздражало спину и заставляло пульсирующую в бедре боль ползти вниз, в ноги. Комиссар поневоле пожалел тех, кому приходится дни напролет сидеть на таких стульях.

Он начал с первого ряда – сиденья A, B, C, D, E, F – все с дополнительным местом для ног, и стал продвигаться далее, в глубь салона. Это потребовало немало времени. Наконец ряд 22, место F, правая сторона, у окна. Фамилия пассажира показалась Гренсу знакомой.

– Прошу прощения, а списки тех, кто бронировал, но так и не улетел, я могу посмотреть?

Эверт Гренс воспользовался любезностью сотрудницы авиакомпании и побеспокоил ее сразу, как только ему потребовалась помощь.

– Оплаченные свободные места?

– Да.

– Такие есть почти в каждом рейсе. Одну минуту…

Еще один удар по клавиатуре, и вся вселенная замерла в ожидании.

– Три человека. Все бронировали по самой низкой цене, без возможности поменять билет. И все потеряли деньги.

– 22 F?

Она наклонилась к монитору.

– Да, один из них.

– Он так и не вылетел?

– Нет, так и не вылетел.

Гренс вернулся к столу, за которым провел последние несколько часов, чтобы собрать бумаги. Теперь это были улики в предстоящем судебном процессе. Рейс, которым собирался лететь объявленный в международный розыск педофил Редкат. Список пассажиров, одно имя в котором заставило комиссара содрогнуться.

– Что-нибудь еще?

Голос оставался таким же спокойным и ясным, хотя теперь ей пришлось окликнуть комиссара с довольно большого расстояния.

– Я имела в виду, может, нужен его адрес? Или что-нибудь еще?