Возможно, такой вариант казался ему наиболее простым. Или же сам Гренс был настолько прост, что надеялся, что если коллеги оставят его наедине с преступником с самого начала, то необходимости в их вмешательстве так до конца и не возникнет. Но только сейчас, когда первые улики в бумажной форме легли на стол между ними, папа Линнеи, похоже, начал догадываться о причине визита комиссара. И двойственная натура, наловчившаяся показывать миру только одно свое лицо, оказалась вынуждена предъявить и второе – болезненное, извращенное, подлинное.

– Но я не был в Дании в День отца. Я был здесь, мы отметили праздник в семейном кругу, с тортом в постели. Правда, Мария?

Отец Линнеи до сих пор не взглянул на документы и не выказывал никаких признаков понимания происходящего. Тем более агрессии.

– Вашей жене совсем необязательно вмешиваться. Взгляните…

Гренс выложил еще одну бумажку, тоже связанную с бронированием авиабилета.

– Как следует из этой копии, вы заплатили за билет, но так никогда и не вылетели. И получили возможность в полной мере насладиться тортом в постели, потому что так и не воспользовались самолетом.

Только теперь он взглянул на бумаги. Прочитал то место в распечатке, которое Гренс обвел фломастером, с тем же равнодушным лицом. Если он и играл, то очень талантливо.

– Я не понимаю вас, комиссар.

Мария, мать Линнеи, придвинула документы к себе и надела очки.

– Зачем это Юнасу понадобилось лететь в Данию? С какой стати ему вообще было бронировать билет за моей спиной? Что это вы такое пытаетесь…

– Вот, последний документ. Вы можете прочитать оба.

Буду рад наконец с тобой встретиться, друг. Ну и, конечно, с красоткой Катрине. Прибываю в Каструп рано утром в воскресенье.

Комиссар выделил первые строчки диалога в чате между тем, кто называл себя Лацци, и Редкатом.

Гренс нащупал оружие под курткой, не спуская глаз с супругов. Вот он, решающий момент. Полная боевая готовность.

– Ничего не понимаю, Юнас, о чем твердит этот комиссар? Зачем тебе понадобилось в Копенгаген и что у тебя там за «друг»? А «красотка Катрине», кто она? Это ты писал? Отвечай, Юнас! Я ничего не понимаю, смотри на меня! Что за полицейская машина на улице и почему еще одна такая же стоит за нашим домом? Кто такая Катрине, твоя любовница? При чем здесь полиция? Что ты такое от меня утаиваешь, Юнас? Почему комиссар об этом знает, а я нет? Отвечай же, Юнас!