– И что? Я ни словом не обмолвилась, кто я такая и как познакомилась с Пич. Если спросят, скажу, что я би, подумаешь… У нас же была «тайная порочная связь». Не подкопаешься.

Пахлава кончилась. Мой телефон гудит – пришло новостное уведомление: Сэлинджеры просят департамент полиции Литтл-Комптона прекратить расследование по «вскрывшимся семейным обстоятельствам». Играет жизнерадостная греческая музыка. Светит солнце. Мой желудок полон. Моя любовь со мной.

– Давай поговорим о ребенке. Я не знаю, как обращаться с младенцами.

– Зато ты отлично знаешь, как их делать.

Я понимаю, куда она клонит. Мы расплачиваемся и уединяемся в туалете. Такого бурного секса у нас не было никогда.

На улицах полно студентов. Какое счастье, что мы уже вышли из этого возраста! Все они либо нервные, либо пьяные, и всех их ждет вечером домашняя работа. Меня аж передергивает. Я обнимаю Лав, и она прижимается ко мне.

– Купим книжку для молодых родителей?

Лав кивает. У нее звонит телефон.

– Да, папа, – отвечает она.

Совсем скоро и меня будут так называть.

Загорается зеленый, можно идти. Но мы стоим. Лав вся дрожит.

– Папа, папа, подожди, – просит она и прикрывает телефон рукой. На ней лица нет.

– Что случилось?

– Джо, его нашли. Форти нашли! Он жив!

Я слышу голос ее отца в телефоне.

Меня охватывает паника, и снова приходится врать. Я улыбаюсь через силу и обнимаю ее.

– Слава богу.

Мы бежим к машине. Какие уж тут книги. Форти жив! Жив, мать его! Лучше б я остался запертым в гребаной ванне и тихо сдох там… Как?! Нашли малолетние укурки, шастающие по пустыне и строящие из себя героев «Отрочества»? Или заметил случайный турист?

Лав говорит, что это чудо.

– Сейчас он в Рино, в больнице, его жизни ничего не угрожает. Как же он всех нас напугал… Как тогда в России…