— Боюсь, это только начало, мой друг.

— Что? — спросил Кендрик, врываясь в огромную спальню, окна которой выходили на бассейн. Он подбежал к своему шкафу, откуда начал поспешно выдвигать ящики и вытаскивать носки, нижнее белье и рубашку.

— Телевизионщики приглашают прокомментировать события самых разных людей. Все они, конечно, отзываются о вас исключительно похвально.

— А что еще они могут сказать? — фыркнул Эван, натягивая носки и шорты, в то время как Сабри развернул его чистую рубашку и протянул ему. — Что все они поддерживают своих дружков-террористов в Палестине? — Кендрик надел рубашку, подбежал к шкафу и выхватил брюки. В дверях появилась жена Сабри — Каши.

— Анахасфа! — воскликнула она и, попросив прощения, повернулась, чтобы уйти.

— Не время для елтакалед, Каши! — закричал конгрессмен; это означало, что сейчас следует забыть о принятых в обществе условностях. — Вы уже собрали мою одежду?

— Может быть, не все соответствует вашему вкусу, дорогой Эван, но на первый случай сойдет, — ответила озабоченная миловидная женщина. — Мне также пришло в голову, что вы можете нам позвонить, где бы вы ни находились, и я принесу вам все необходимое. Многие люди из газет знают моего мужа, но никто не знает меня. Я всегда стараюсь не попадаться никому на глаза.

Кендрик надел куртку и возвратился к шкафу за бумажником с деньгами и зажигалкой.

— Мы можем покинуть это место, Каши, и выехать в Колорадо. Там вы сможете стать официальной хозяйкой, — предложил он.

— О, это глупо, дорогой Эван, — хихикнула миссис Хасан. — Так не годится.

— Вы же профессор, Сабри, — добавил Кендрик, быстро водя расческой по волосам. — Когда вы собираетесь учить ее?

— Когда она станет слушать. Наверное, наши женщины обладают достоинствами, о которых мы, мужчины, не имеем никакого понятия.

— Пошли!

— Ключи в машине, дорогой Эван.

— Спасибо, Каши, — сказал Кендрик, выходя за дверь и спускаясь по лестнице с Сабри. — Скажите мне, — спросил он профессора, пока они пересекали портик и подходили к огромному гаражу, в котором находились мерседес с откидным верхом Кендрика и кадиллак Хасана, — как много они знают?

— Я могу только сравнивать то, что я слышал, с тем, что рассказал мне Эммануэль, потому что вы не сказали практически ничего.

— Это не значит, что я хотел что-то от вас скрыть.

— Пожалуйста, Эван, — махнул рукой профессор. — Я так давно вас знаю. Вы не любите хвалить себя, даже косвенно.

— Хвалить, черт возьми! — воскликнул Кендрик, открывая дверь гаража. — Да чем же мне хвастать? Тем, что я чуть не стал мертвецом с привязанным к спине окровавленным поросенком? Или тем, что меня чуть не выбросили на съедение акулам? Другие сделали все это, не я. Они спасли мою сверхудачливую задницу.