– Я конечно… я… с радостью приготовлю что-нибудь для вашего мужа, и… – Она понизила голос. – Мне нужно называть его Бриллиант?

Элис Нката рассмеялась.

– Лучше не нужно. Это наше домашнее имя – потому что оно ему очень подходит. Но вы называйте его Уинстоном. А теперь давайте займемся вашим глазом.

Сток-Ньюингтон Северо-восток Лондона

Больше всего Тани хотел спать. Но знал, что этого делать нельзя – учитывая, с какой силой отец несколько раз ударил его головой об пол. Если у него сотрясение, – а голова пульсировала болью, – то нужно бодрствовать, пока его не осмотрит врач. Но не раньше чем Сими будет в безопасности. Вместе с Софи и Сими он стоял на железнодорожной платформе станции Сток-Ньюингтон. Они ждали поезд, который повезет их на юг, в направлении Уайтчепела.

Вырвавшись из Мейвилл-Эстейт, он вернулся к Софи, радуясь, что благоразумно не рассказывал о ней родителям. На это было много причин, но главная заключалась в том, что она, несмотря на африканские корни, была англичанкой – ее семья жила в стране больше трехсот лет, с тех времен, когда инвестиции в живой товар из Африки иногда приводили к тому, что англичанин без прочных моральных устоев или без совести покупал себе раба. Но этого прискорбного факта было недостаточно, чтобы отец – а возможно, и мать – считали Софи подходящей для него парой. Она не была нигерийкой и уж точно не была очищена так, как требовала традиция и его родители. Но они понятия не имели, где она живет. А это значит, что они понятия не имели, куда он отвез Симисолу.

Семья Софи жила на Эверинг-роуд в Сток-Ньюингтоне; ее мама была диетологом, а отец – кем-то вроде волшебника, изобретавшего компьютерные приложения, о которых люди не знали, что они нужны, пока не начинали ими пользоваться. У Софи было два старших брата и младшая сестра. За их четырехэтажным домом, имевшим одну общую стену с соседним, располагался роскошный сад, а перед ним стена отгораживала освещенную солнцем лужайку с растениями и цветами в горшках у стеклянных дверей, ведущих в подвал. Когда Тани в первый раз увидел этот дом, то был потрясен его размерами. У всех детей были свои спальни, ванные комнаты попадались буквально на каждом углу, а в кухне мог поместиться целый оркестр, причем еще осталось бы место для танцев. Тани так боялся войти внутрь, что буквально онемел от страха. Ему казалось, что он обязательно перевернет витрину с фарфором или какую-нибудь другую ценную мебель.

Когда Тани вернулся из Мейвилл-Эстейт, дома были только Софи и Сими. Взглянув на него, Софи втащила его внутрь и расплакалась. Услышав ее плач, из гостиной вышла Сими. Увидев брата, она тоже заплакала и бросилась к нему.