Они возвращались в Новый Скотленд-Ярд, оформив документы для направления доктора Уэзеролл в тюрьму Бронзфилд, где она будет содержаться в предварительном заключении до начала слушаний. Они начнутся после того, как прокуратура сформулирует многочисленные обвинения против хирурга: связанные с деятельностью клиники на Кингсленд-Хай-стрит и с нападением на Тео Бонтемпи.
Линли понимал чувства Хейверс. И разделял их. Наверное, точнее всего эти чувства описывает слово «растерянность».
– Легче смотреть на это как Тео Бонтемпи, правда? Черное и белое. Если не задумываться о серой зоне, решение кажется простым.
– Только вот эта черно-белая картинка привела к тому, что ее убили.
– Да, а что ей было делать, когда она поняла, что происходит в клинике в Кингсленде?
Хейверс поерзала на сиденье. Линли почувствовал, что она смотрит на него.
– Мне кажется, что все покатилось по наклонной после того, как Филиппа Уэзеролл пыталась уговорить Тео не арестовывать ее. Ведь Тео думала, что операции делает Мёрси. Она привела полицию в клинику вовсе не из-за доктора Уэзеролл. Тео даже не знала о ее участии. Если б хирург держалась версии волонтерства, как Тео могла доказать ее участие?
– Может, доктор Уэзеролл подумала, что после ареста Мёрси рано или поздно расколется? Возможно, Мёрси и верила в то, что они делают, но я не представляю, что она хотела бы предстать перед судом в качестве обвиняемой. Женское обрезание, нападение, убийство… Думаю, в какой-то момент Мёрси пошла бы – и пойдет – на сделку с прокуратурой. Показания в обмен на более мягкий приговор, сокращение срока или условный срок. Доктор Уэзеролл должна была это понимать. Как-никак у Мёрси трое детей.
Хейверс задумалась. Наконец произнесла:
– Могу ли я сказать, что она действовала из благих побуждений?
– Доктор Уэзеролл? Трудно сказать. Возможно, в самом начале, но потом много раз выбирала неверный путь. И вот к чему привели ее благие побуждения… Возможно, у присяжных будет другая точка зрения. Что касается тебя, надеюсь, ты этого не скажешь.
Они умолкли. Приближался конец дня, и с каждой сотней метров машин становилось все больше. В районе станции «Тауэр-Хилл» у Линли зазвонил телефон. Он достал его из кармана и протянул Хейверс.
– Это Уинстон, – сообщила она, взглянув на экран. – Мы возвращаемся. Доктор Уэзеролл призналась. Но, Уинни…
Вероятно, он перебил ее, потому что Барбара стала внимательно слушать.
– Мы у Тауэра, – сказала она, взглянув в окно. – Ты где? Как, черт возьми, это произошло, Уин?.. Что они говорят? Что они тебе говорят?.. Ладно. Я скажу шефу… Эй… Уинстон… Уинстон,