Анна-Мария разгрузила и снова загрузила посудомоечную машину. Встряхнула пакеты с мусором, чтобы их можно было нести. Пальцы стали липкими.

«Неужели так трудно завязать пакет? – подумала она. – Насколько проще продолжать бросать мусор в кучу, которая может завалиться в любую секунду, и ждать, когда пакет в мусорном ведре сменит кто-нибудь другой? Насколько легче каждый раз переступать через переполненные мусорные мешки возле входной двери, делая вид, что их не существует? И сколько энергии экономит человек, когда ставит пустой пластиковый стаканчик из-под йогурта в холодильник, вместо того чтобы его выбросить? Слишком много вопросов. Неужели нет ни одного исследования на эту тему?»

Анна-Мария набрала номер Томми Рантакюрё, надела наушники, сунула ноги в деревянные сабо и приготовилась выйти под снегопад с липкими пакетами в руках. Томми Рантакюрё молчал, и ей пришлось оставить ему сообщение. Анна-Мария велела Томми сидеть дома до конца недели, но он должен был ответить на ее звонок.

Забыв на время о кухне, она сосредоточилась на завалах обуви в прихожей. Зимние ботинки и сапоги убирать, похоже, рано. На дворе снег. Что за паршивый май в этом году! Завтра по пути на работу Мелла заедет к Томми, так она решила. Позвонит в дверь и выяснит, что случилось.

Когда Анна-Мария попыталась вытащить пылесос, на нее свалилась швабра. В кладовке, как всегда, черт ногу сломит. «Может, не стоит сейчас беспокоить Рантакюрё? – спросила себя она. – В конце концов, я ему не мать. Сколько можно с ним нянчиться?» Он появлялся на работе с явными признаками похмелья, да еще брал больничный, когда уходил в запой. Может, пора перестать потакать ему? С другой стороны, зачем вообще потакать, когда человеку нужна помощь? И не лучше ли будет доверить это дело специалистам?

Анна-Мария взяла телефон и набрала сообщение для Томми:

«Будь добр, позвони. Сейчас же. Я всего лишь хочу знать, как ты».

Йенни спустилась со второго этажа в наушниках – слушала музыку. Анна-Мария прошла за дочерью на кухню.

– Можешь пропылесосить? – спросила она.

Йенни вытащила затычку из одного уха:

– Что?

– Пропылесосить, – повторила Анна-Мария. – Только внизу, в прихожей и на кухне. Я там перебирала обувь, и…

– Но, мама, стоит мне только появиться, как ты тут же нагружаешь работой… Почему бы тебе не обратиться к Густаву или Петеру?

– Ладно, – прошипела Мелла. – Я сама все сделаю.

– Ты никогда не просишь, мама, – продолжала Йенни. – Ты приказываешь. И насаждаешь в семье матриархат. Спасибо.

Она снова развернулась в сторону лестницы.