Светлый фон

– Пойте со мной, – тихо произносит пастор.

– Пойте со мной, – тихо произносит пастор.

И люди вокруг начинают повторять вместе с ним слова хорошо знакомой им песни.

И люди вокруг начинают повторять вместе с ним слова хорошо знакомой им песни.

Биргитта вздрагивает, когда первый камень попадает ей в бедро. Когда второй бьет ее в живот выше веревки, она поднимает голову и издает звук, напоминающий жалобный стон. Сквозь волосы Эльза видит синяки на ее лице, разбитую губу.

Биргитта вздрагивает, когда первый камень попадает ей в бедро. Когда второй бьет ее в живот выше веревки, она поднимает голову и издает звук, напоминающий жалобный стон. Сквозь волосы Эльза видит синяки на ее лице, разбитую губу.

Стон превращается в крик, когда Грета Альмквист одним из своих камней попадает Гиттан в лоб и разбивает ей бровь, так что кровь ручьем устремляется вниз по щеке.

Стон превращается в крик, когда Грета Альмквист одним из своих камней попадает Гиттан в лоб и разбивает ей бровь, так что кровь ручьем устремляется вниз по щеке.

Вопль Биргитты растворяется в звуках набирающей силу песни, словно становясь ее частью.

Вопль Биргитты растворяется в звуках набирающей силу песни, словно становясь ее частью.

Эльза кричит вместе с ней, сама толком не понимая, что это делает она.

Эльза кричит вместе с ней, сама толком не понимая, что это делает она.

– ПРЕКРАТИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА, РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИТЕ!

– ПРЕКРАТИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА, РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИТЕ!

Она пытается вырваться, но Франк крепко держит ее. Эльза слышит его мелодичное пение, эхом отдающееся в ее голове.

Она пытается вырваться, но Франк крепко держит ее. Эльза слышит его мелодичное пение, эхом отдающееся в ее голове.

Камни уже падают дождем. Несколько из них, к счастью, пролетает мимо. Однако большинство попадает в цель.

Камни уже падают дождем. Несколько из них, к счастью, пролетает мимо. Однако большинство попадает в цель.

Крики Биргитты постепенно замолкают; она лишь тихо стонет, словно еще пытается вымолить себе пощаду.

Крики Биргитты постепенно замолкают; она лишь тихо стонет, словно еще пытается вымолить себе пощаду.