— Помните, вы говорили, что любите разговоры по душам?

— Конечно. Но, боюсь, я не хороший собеседник для обсуждения личных тем. — Он, кажется, испугался.

Грейс закусила губу.

— Это по вашей специальности.

— Прости?

— По религии. Помните, мы когда-то уже говорили?

— Конечно, помню, но…

— Так у вас есть минутка?

— У меня… — Он подавил вздох. Честность все-таки победила. — Конечно. Пойдем ко мне.

Священник Кристофер боязливо оглядывался, проверял, не следил ли кто за ними, не подумал ли кто плохого. Грейс видела это, кажется, в первый раз.

«Ты взберешься высоко, Грейс, и с высоты будешь видеть всех, кого можно научить правде. Ты подойдешь близко к взрослым, которые воздействуют на других. Так воспользуйся привилегией с умом», — сказал ей когда-то Джексон. Он еще тогда предвидел триумф его правды.

Кабинет Кристофера светлый и теплый. Шкафы по обе стороны, стол посередине. Грейс вдохнула аромат чистоты и почувствовала, как закружилась голова.

— Присаживайся, — тихо сказал Кристофер и аккуратно поставил подарок на стол. — Будешь чай или…

— Нет, прошу, ничего не нужно.

Он сел напротив и скрестил руки перед собой. Почувствовал неладное сразу, но не стал подавать вид. А лицом к лицу с Грейс сидеть боялся, боялся ее проницательного взгляда, от которого ничто не могло уже скрыться.

— Я не знаю, как сказать вам это, но как человек знающий, вы должны понять меня. Вы должны понять.

— Я должен?

— Должны. Мне нужно поговорить с вами. — Грейс закрыла глаза. — Помните, когда-то я спрашивала у вас, что будет, если Бог умрет?

— Такого не забудешь, Грейс, — с придыханием, ответил священник Кристофер.

— Как-то вы сказали, что Бог не может умереть, потому что он не живет как человек. Потому что Бог и человек — разные вещи.