Судья Ди холодно улыбнулся.

Стражники выстроили двадцать подсудимых в две шеренги, сковали их крепко тяжелой цепью и двинулись в путь, подгоняя закованных дубинками.

Судья велел советнику Хуну проводить Сливу и Бирюзу в передний дворик и отправить их в суд в его собственном паланкине.

Затем он вызвал к себе Цзяо Тая.

— Когда слухи о происшедшем распространятся по городу, — заметил судья, — боюсь, что разъяренная толпа может напасть на этих монахов. Отправляйся верхом в штаб гарнизона и передай командующему, чтоб выслал немедленно к частоколу отряд конников с копьями и луками. Они образуют двойную цепь вокруг территории. Их штаб недалеко от здания суда, так что воины должны поспеть раньше узников.

Цзяо Тай поспешил исполнить приказ, а генерал проговорил:

— Очень правильный шаг, судья!

— Господа, — обратился судья к генералу и трем другим свидетелям, — мне очень жаль, но я вынужден отнять еще немного вашего драгоценного времени. Этот храм — сокровищница, полная золота и серебра. Нельзя уходить отсюда, пока все не будет описано и опечатано в вашем присутствии. Я предвижу, что высшие инстанции могут приказать конфисковать все имущество храма и суд должен будет приложить к официальному отчету о деле полный список ценностей.

Я полагаю, что у храмового казначея есть соответствующий реестр, но все пункты потребуют подтверждения, а этим можно заниматься часами. Поэтому я предлагаю сначала отправиться в трапезную и позавтракать.

Судья послал на кухню стражника с необходимыми указаниями. Все спустились с террасы и направились в большую трапезную, стоявшую во втором дворе. Толпа зрителей потекла в передний дворик, злобно кляня монахов.

Судья Ди извинился перед генералом и другими спутниками за то, что не может взять на себя роль хозяина застолья. Чтобы сэкономить время, он хотел во время еды дать дальнейшие указания своим помощникам.

Пока генерал, отставной судья и двое мастеровых вежливо уступали друг другу почетное место за столом, судья Ди выбрал столик поменьше, стоявший поодаль, и сел за него вместе с советником Хуном, Ма Жуном и Цзяо Таем.

Двое послушников поставили перед ними чашки с рисом и маринованными овощами. Они вчетвером ели молча, дожидаясь, пока послушники не удалятся.

И тогда только судья, криво усмехнувшись, сказал:

— Боюсь, что в последние дни все вы, а особенно советник Хун, не понимали, что со мной творится. Теперь наконец вы услышите мои объяснения.

Покончив с рисом, судья отложил палочки и начал рассказ:

— Вам, советник, наверное, больно было видеть, как я принимаю взятку от этого негодяя настоятеля. Три слитка золота и три — серебра! Дело в том, что, хотя в то время у меня еще не было плана действий, я знал: рано или поздно мне понадобятся средства. Вам известно, что других доходов, помимо жалованья, у меня нет, и я не осмелился бы взять деньги из судейской казны, боясь, что шпионы настоятеля заподозрят, что я собираюсь что-то предпринять.