– Не, тот дом просто так не развалится, – убежденно сказал Павел. – А насчет состояния – вспомни, как мы там жили, сильно мы замечали всю неустроенность? В общем, Свет, я на недельку всего, больше все равно не получится. Позавтракаю с утра и рвану.

* * *

В целом все оказалось гораздо лучше, чем он ожидал. Забор совсем покосился и требовал уже не ремонта, а полной замены, участок основательно зарос, но сам дом с потемневшим от времени фасадом хоть и выглядел запущенным, стоял прочно, словно помня о своей важной миссии – давать приют, убежище и покой всем, кто в них остро нуждался.

Оставив открытой входную дверь, Павел первым делом распахнул все окна, чтобы выветрить затхлость давно необитаемого помещения. Он не стал подниматься наверх, не желая тратить силы на наведение порядка в комнатах второго этажа и решив обойтись большой гостиной внизу.

Впервые за много месяцев он никуда не торопился, и простые действия, которые он выполнял с расслабленной медлительностью, доставляли ему никогда ранее не испытываемое удовольствие. Павел вынес из дома и по очереди вытряхнул половики и покрывала, тщательно протер пыль на старинном серванте, вымыл пол, сполоснул посуду на кухне, натаскал в бак воды из колодца. Затем настал черед придомовой территории: вооружившись косой, Павел очистил от разросшихся лопухов дорожку к крыльцу и площадку у ворот, чтобы можно было загнать во двор машину, решив, что покосить весь участок, если за время короткого отпуска возникнет такое желание, он всегда успеет.

Уже под вечер, закончив все дела по первоначальному обустройству, он пересек заднюю часть двора, миновал черный круг старого кострища и вышел к озеру. Стоя на узкой песчаной полоске берега, Павел долго любовался величественной архитектурой белостенного кремля на той стороне; он выкурил одну за другой три сигареты, слушая непривычную оглушающую тишину и пытаясь привыкнуть к мысли, что вот прямо сейчас ему не нужно отвечать ни на какие вопросы, не нужно решать проблемы и составлять планы на завтра, не нужно ничего высчитывать и никому звонить. Он вдруг подумал о том, что за весь день ни разу ни с кем не поговорил по телефону, и попытался вспомнить, когда последний раз с ним случалось подобное. Стало быстро смеркаться, Павел развернулся и двинулся к дому неторопливой походкой человека, которому некуда спешить.

В принесенной из багажника спортивной сумке хранился минимальный запас продуктов на первое время и небольшая фляжка с коньяком, припасенная специально для первого вечера, и, вернувшись в дом, Павел решил заняться ужином. Направляясь на кухню, он вдруг остановился около серванта, на котором красовался старинный кинескопный телевизор. Тот, кто посещал это место последним (Павел уже не мог вспомнить, кто это был), заботливо накрыл телевизор большой тряпкой, предварительно убрав куда-то рогатую комнатную антенну. Какое-то время этот телевизор служил трем молодым беглецам единственным окном в большой мир, именно он сообщил радостную весть о том, что банда Веселого ушла в прошлое и можно наконец возвращаться, чтобы попытаться построить на старом месте новую жизнь. Почему-то именно это чудо китайской техники вызвало сейчас мощный наплыв ностальгических воспоминаний – более яркий, чем вызывал сам дом, старое кострище на заднем дворе или по-прежнему открыточно-живописный вид с берега озера.