— Да, его.

— Получается, что каким-то образом они его вычислили?

— Выходит, что так. А Ник Грегори подбросил мне его труп для устрашения.

Лобанов почувствовал, как откуда-то снизу быстро поднимается вверх, к голове, горячий, словно вулканическая лава, поток ненависти. Он вскочил и в бессильной ярости потряс кулаками.

— Я не прощу ему смерть ни Глеба, ни Гарри. Твой бывший возлюбленный — безжалостный убийца, настоящий тигр-людоед! А их уничтожают даже тогда, когда охота на хищников запрещена. Я уверен, завтра мы встретимся и одному из нас этот день не пережить.

Натали тоже встала со стула и подошла к Лобанову, взяла его сжатую в кулак руку и поднесла, словно драгоценность, к своей щеке.

— Я понимаю, как тебе тяжело, но надо успокоиться. Если ты хочешь одолеть Ника, ты должен сохранять голову ясной. Я знаю его, несмотря на все его дурацкое поведение, на самом деле он неглуп, а потому он опасный враг.

— Да, ты права, но только не так-то легко успокоиться. Очень жалко Гарри, хотя я ничего и не знаю о нем. Кто он, где живет, если родители, жена, дети? Ничего. А между тем он пожертвовал своей жизнью ради меня. Это уже вторая жертва. Если бы я знал, что поиск коллекции обойдется столь дорого, я бы никогда его не затевал. Будь прокляты эти картины, коли требуют такого большого числа человеческих жертвоприношений.

— Но ты же не собираешься отступать, когда до цели остался один шаг?

— Не знаю, мне надо подумать обо всем. Я чувствую растерянность. А сейчас я должен идти?

— Куда? — удивилась Натали.

— К Петру, я обязан известить его об этом происшествии. Совершенно преступление, а он начальник милиции. Если мы не сообщим о нем, нам могут приписать это убийство.

— Я пойду с тобой.

— Нет, Натали, этот путь я проделаю один. Так надо мне. Я должен подумать обо всем.

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать восьмая

Когда Лобанов подошел к дому Луцкому, свет в окнах уже не горел. Ему не хотелось тревожить его обитателей, которые скорей всего уже почивали, но другого выхода он не видел.

Будить их пришлось довольно долго, на звонки в калитку долго никто не отзывался. Наконец дверь отворилась, и он услышал недовольный возглас Петра:

— Кого там еще черт принес?

— Меня черт принес, — крикнул в ответ Лобанов.