– Хаммер, ты наверняка в курсе: есть в правительстве люди, у которых власти побольше, чем у шефов полиции или мэров.

Я кивнул. Он мог бы и не сотрясать воздух. Понятно, к чему клонит.

Наступила пауза. Взгляд Хэнсона многозначительно сместился на мой телефон, затем обежал комнату. Я не дожидался вопроса.

– Да, разговоры с клиентами могут записываться… но я не трогал кнопку. Вам не о чем беспокоиться.

Копы так не считали. Они помалкивали и переглядывались.

– Все-таки беспокоитесь. Ладно, можем выйти. Да хоть на улицу.

Хэнсон кивнул, ни на секунду не задержавшись в кресле:

– Так и сделаем.

Я приотстал от клиентов, сказав в приемной Вельде, что не знаю, сколько продлится мое отсутствие. Темные глаза уже не улыбались – ее встревожил мой уход в компании двух несомненных копов.

Мы воспользовались укромной лестницей, служившей уборщику для выноса мусора. На улице можно говорить без опаски: шум транспорта и болтовня пешеходов заглушат любой микрофон, ноги унесут от любопытных ушей. Хочешь приватности – ищи толпу погуще.

Мы шагали по тротуару. Весеннее утро выдалось холодным, но ясным.

Через полтора квартала Хэнсон заговорил:

– В Манхэттен прибыл сенатор Соединенных Штатов для участия в конференции ООН.

– Что ж, кто-то и дерьмо должен разгребать.

– И пока сенатор в городе, ты разыщешь одну штуковину.

– Как понимать? – нахмурился я. – Просто кража?

– Нет, не просто. В этой ситуации нет ничего простого. Но есть нюансы, которые делают твое участие… крайне целесообразным. – Видит бог, Хэнсону ужасно не хотелось этого говорить.

– А вы, полиция, уже подключились?

– Нет.

– Это почему же?