На инструктаже Бэзил узнал, что его цель, Библиотека Мазарини, находится в восточном крыле, внутри огромного мраморного строения, в нескольких сотнях метров от главного входа. Туда-то он и направился украдкой. Сена плескалась в своих каменных берегах, по набережной Конти сновали таксомоторы и велотакси, в небе скрещивались прожекторные лучи. Скоро полночь, комендантский час. Надо успеть.

Библиотечное крыло тоже было роскошным, хоть и без колонн, и походило на французский загородный дворец, с мощенным брусчаткой двором, когда-то принимавшим конные экипажи, а ныне служившим обычной автостоянкой. От непрошеных гостей достояние бывшей Французской республики оберегали высоченные дубовые двери. Запертые, как ворота осажденной крепости, они должны были открыться утром, и Бэзил надеялся как-нибудь проникнуть внутрь.

Как-нибудь – это как?

Будь у него поддержка Сопротивления, он бы устроил отвлекающий трюк: охрана разбирается внизу с дебоширами, а он незамеченным поднимается на верхние этажи. Но такой вариант, конечно же, не годится. Не бывает подпольных цепочек без слабых звеньев: кто-нибудь шепнет по секрету дружку – и все, секрета уж нет. Сопротивление может подвести тебя к накрытому столу, но как бы не пришлось вместо аперитива глотать стрихнин.

Есть и другой способ, куда менее опасный: связаться с французским преступным миром и нанять профессионального вора, чтобы тот проник в нужное помещение сверху, или снизу, или через черный ход и стащил рукопись, а на следующий день вернул ее на место. Но это заняло бы время, которого было в обрез.

Сколько ни ломал голову Бэзил, он всякий раз возвращался к плану, выстроенному в самом начале, хрупкому, как яйцо Фаберже, и грозящему рухнуть в любой момент, стоит его исполнителю вызвать хоть малейшее подозрение.

А тут еще немцы подняты по тревоге и готовы к любым сюрпризам. Военные и полицейские только и ждут сигнала, чтобы мигом заполнить улицы. Нужны выдержка и артистизм, а главное – надежные документы.

НЕСКОЛЬКИМИ ДНЯМИ РАНЕЕ (Окончание)

– Так вы согласны? – спросил сэр Колин. – Зная все обстоятельства, готовы ли взяться за эту задачу?

– Сэр, вы каждый день посылаете людей на смерть, обходясь без подобных церемоний. Глазом не моргнув, бросаете в мясорубку батальоны. Наши серые корабли превращаются в братские могилы на океанском дне. Война есть война. В небе кувыркаются пылающие самолеты, но никто не обронит ни единой слезы. Как говорится, каждый должен внести свою лепту. С чего вдруг такая щепетильность? Зачем описывать все рифы и мели, внушать сомнения в выполнимости миссии, доказывать, что шансы на успех страшно низки? Это очень важный вопрос, и мне нужен ответ. Иначе от чувства обреченности не избавиться. Если я должен погибнуть – что ж, быть по сему, но не хотелось бы таскать камень на душе.