Он скромно вошел, огляделся и изобразил растерянность: дескать, куда это я попал? И успел заметить в вестибюле несколько типчиков с кислыми физиономиями, они сидели в креслах, читали «Дойче альгемайне цайтунг» и курили. Бэзил прошел к стойке регистрации и справился, как добраться до гостиницы «Ле дё жантийом». Не ахти какой трюк, но все же Бэзилу удалось быстро осмотреться и узнать то, что его интересовало.

За стойкой открывался коридор, ведущий в просторное помещение – вероятно, банкетный зал. И в этом зале было полно мужчин. Большинство сидели и клевали носом, немногие везунчики спали на диванах, специально для этого перенесенных сюда. Полицейские, никаких сомнений.

Бэзил угадал верно: здесь помещался штаб немецкой розыскной операции.

Ленивой походкой он покинул гостиницу. До завтра ему предстояло сделать еще одно дело.

А именно – провести рекогносцировку.

НЕСКОЛЬКИМИ ДНЯМИ РАНЕЕ (Продолжение)

– Еще одна рукопись? – переспросил сэр Колин. – Так точно и никак нет.

– Оригинал, он ведь по определению один-единственный, другого и быть не может. По крайней мере, так меня учили в колледже. Откуда же взяться второй рукописи?

– Да, звучит нелепо, – согласился сэр Колин. – Однако это и впрямь тот редкий случай, когда имеется второй оригинал. Ну, или нечто вроде него.

– Не очень-то мне это нравится, – проворчал Бэзил.

– И не должно нравиться. Это чревато определенными затруднениями, над которыми смогут вволю поиронизировать историки.

– Вообще-то, я обожаю иронию, – сказал Бэзил, – но не ту, которая направлена на меня.

– Да, жало у нее острое, – кивнул генерал Кэвендиш.

– А мы еще и подставляемся под него. Ох и нахохочутся же ученые в двадцать первом веке, когда получат доступ ко всем архивам и сядут писать историю тайной войны!

– Не будем забегать так далеко вперед, – сказал сэр Колин. – Вернемся к злобе дня. И чем скорей мы управимся, тем раньше сможем пропустить стаканчик.

– Сэр Колин, я весь внимание!

– Плохо, коли душа человеческая сумасбродна и суетна, и еще хуже, коли в ней борются чувство вины и честолюбие, раскаяние и алчность. Да, такое вот колдовское зелье бурлило в душе у преподобного Макберни. С нашим богобоязненным пастырем мы расстались в тот момент, когда бесконечные допечатки памфлета «Путь к Иисусу» сделали его миллионером, – с каждого экземпляра он получал шиллинг. Как я уже сказал, наш герой удалился в свое поместье и провел там немало счастливых лет, предаваясь пьянству, чревоугодию и блуду.

– А кто на его месте поступил бы иначе? – спросил Бэзил, сомневаясь впрочем, что таких оказалось бы много.