Надия отжала мягкую коричневую мочалку в медный таз, и вода в нем порозовела от крови Джордана.

– Где Бернард? – Рун непрерывно ходил по комнате, делая лишь краткие остановки у окна, чтобы бросить быстрый взгляд на двор.

– Я сообщила ему о вашем возвращении, – ответила Надия и снова принялась обрабатывать раны Джордана.

Ой! Она снова погрузилась в работу.

Вынув из рюкзачка стеклянную баночку, Надия предупредила:

– Это может жечь.

– Ну разве это ты должна говорить в подобных случаях? – проворчал Джордан. – Ты должна врать, что будет не больно.

– Ложь – это грех.

– Ты имеешь в виду то, что рассказывала кардиналу о нашей смерти?

Надия отвернула крышку на баночке, и из нее пахнуло чем-то вроде смеси дегтя и конского навоза.

– А из чего состоит это снадобье? – спросил он, радуясь возможности сменить неприятную для Надии тему разговора.

– Лучше тебе этого не знать, – сказала она, запуская в баночку большой и указательный пальцы.

Джордан открыл было рот, но решил, что сейчас лучше помолчать. Может быть, это вызывает у Надии какие-то неприятные ассоциации – до этого он не хотел докапываться.

Она смазала своим средством рану от укуса у него на спине – и Стоуна словно ожгло пламенем. Ловя открытым ртом воздух, он моментально покрылся потом.

– Да это хуже, чем напалм!

– Согласна, – подтвердила Надия, быстро обрабатывая своим жгучим средством одну рану за другой.

Джордан рассматривал укус на руке, который не переставая кровоточил с того времени, как они уехали из России, однако эта неприятно пахнущая целебная мазь остановила кровотечение. Он глубоко вдохнул, надеясь, что боль отпустит его или хотя бы притупится.

– Как мы будем искать Эрин?