– И крови стригоя, – добавила Эрин.
Вместо того он повернулся к своей сумке со снятыми зимними вещами и копался в ней, пока не отыскал одну из своих шерстяных перчаток, испачканную кровью Томми, когда он помогал извлечь мальчишку из ледяной скульптуры.
– Что ты делаешь? – спросила Эрин.
– Нам известно, что Искариот и этот мальчишка в равной степени бессмертны. Я хочу проверить, токсична ли и кровь паренька.
Рун выжал для его исследования еще пару капель. Джордан смочил тампон кровью священника и прижал его к перчатке.
Никакой реакции.
Эрин задумчиво нахмурила брови.
Джордан вздохнул.
– Значит, мальчишкина кровь не повредит никому. Правду говоря, возможно, она спасла мне жизнь.
– Возможно? – переспросила Эрин. – Да уж наверняка.
Игнорируя палящую боль в плече, растекающуюся по спине и груди, Джордан заметил:
– Так или иначе, но парнишка и Иуда крайне несхожи, несмотря на обоюдное бессмертие.
– И к чему же это нас подводит? – осведомился Рун.
– А к тому, что мы с Эрин должны перехватывать инициативу, как только поблизости объявятся эти мотыльки. И не только мотыльки. Надо с подозрением относиться ко всему, что ползает, скачет или летает. Я также предложил бы вам надеть более толстые доспехи, оставляющие как можно меньше открытой кожи. Может, даже что-то вроде шляп, как у пасечников, для защиты лиц.
Рун кивнул.
– Я поделюсь этими сведениями с кардиналом, чтобы предупредить всех сангвинистов в поле приготовить подобное снаряжение для любых грядущих боев.
Джордан снова сосредоточил внимание на останках мотылька.
– Далее – его функциональный аппарат. Этот внутренний механизм очень замысловат. Подозреваю, что любое загрязнение извне может быть очень пагубным, шестерни может заклинить. Мелкая пыль, песок, масло…