– Ну… она ударилась головой о стол, когда я ее оттолкнула.

Я чувствую себя слишком виноватой, чтобы взглянуть на Пенни. Мне следовало рассказать ей об этом раньше. Но я надеялась, что удастся как-то избежать этих объяснений.

– Так же, как когда-то вы сломали одному заключенному ключицу, а другому повредили шею?

– Возможно, – шепчу я.

– Громче, пожалуйста.

– Возможно. Но я не думаю, что Таня получила тогда какую-то серьезную травму.

– Откуда вы можете это знать?

– Она вполне могла после этого разговаривать. Велела мне убираться. Именно так я и поступила.

– Вы помните, как душили ее цепочкой?

– Нет.

– Но, может, вы забыли об этом под действием вашего лекарства?

– Нет, я так не думаю.

– Однако вы недавно говорили, что вам случается забывать происходящее. Поэтому как вы можете быть уверены?

– Я не убийца.

– Полагаю, это должны решить присяжные. Что вы сделали с цепочкой?

– У меня не было никакой цепочки.

Барристер тяжело вздыхает.

– По словам соседки, она видела, как вы несли что-то в руке, а потом, убегая, спрятали это в сумку.

– Да. Это так.

Весь зал затаивает дыхание. Я чувствую, что попала в дурацкое положение. То, что я сделала, кажется мне теперь настоящей глупостью, хотя тогда я была уверена, что поступаю правильно.