Я прибегаю в кофейню, где до этого оставила маму. Черт. Ее там нет.

Где она? Я пытаюсь представить, куда она могла бы пойти. Ну, конечно же! Готова поспорить, что она отправилась к зданию суда, горя нетерпением услышать приговор. Я опять бросаюсь бежать, едва не сбив прохожего, и направляюсь обратно к большому бетонному зданию с красивыми греческими колоннами. Там по-прежнему много людей – в том числе и съемочная группа с телевидения. Ничего удивительного. Низверженный публичный человек. Пропавший муж. Из всего этого можно сделать хорошую историю. Внезапно до моего слуха доносится знакомый голос.

– Эта змея, Вики Гаудман, разлучила меня с моей маленькой девочкой. – Мама разговаривает с одним из журналистов. Судя по всему, она пьяна. – Эта женщина жаждала только власти. В ней не было ни грамма сострадания…

– Все, хватит. – Я твердо беру маму за локоть. – Нам нужно идти.

– Но я как раз рассказываю этому приятному молодому человеку…

Вдруг она еще проболтается, что мы были в доме Гаудман?

– Я же говорю, что нам пора.

– Ладно, но я не собираюсь возвращаться в эту чертову кофейню. Мы должны выпить, чтобы отметить такое событие.

Когда мама бывает в таком настроении, переубедить ее невозможно. К тому же я опасаюсь, что если начну спорить с ней, мы только привлечем к себе еще больше внимания.

– Но только один бокал. Ты же знаешь условия испытательного срока. Если ты напьешься и устроишь дебош, тебя могут отправить обратно в тюрьму.

Мама поджимает губы.

– Не будь такой занудой. Сегодня великий день! Справедливость наконец восторжествовала.

Мы заходим в ближайший паб. Там множество столов, разделенных перегородками, и, к счастью, нам удается найти свободный двухместный. Я беру по бокалу белого вина.

– За успех! – неуверенно произношу я.

Мама тотчас опрокидывает в себя содержимое бокала. Потом ее лицо кривится.

– Предыдущие были лучше.

– Ты о чем?

Она ухмыляется:

– Пока ты была у стойки, я угостилась из пары бокалов, которые оставили на том столе.

В былые времена трех бокалов было бы недостаточно, чтобы мама так сильно опьянела. Но у нее уже нет прежней устойчивости к алкоголю.