— Например?

— Не знаю. Вы сравнивали их с оригиналами?

Фанни отступила назад. Перевязка была закончена. Она ответила:

— Это были листочки с каракулями медсестер. Ничего интересного.

— Сколько их там было?

— Несколько сотен. Я все-таки не понимаю…

— Вы упоминали в своей статье имена, значившиеся на этих листочках, фамилии родителей младенцев?

— Да говорю же вам, я написала всего несколько строк!

— Можно посмотреть эту статью?

— Я их не храню.

Она стояла выпрямившись, высоко подняв голову и скрестив руки на груди. Ньеман продолжал:

— Как вы думаете, могли какие-то люди ознакомиться с этими листками? Люди, желавшие найти в них свои имена или имена родителей?

— Я уже сказала, что не называла никаких имен. Кроме того, архивы сразу же были заперты на ключ. Но какое это имеет значение? Разве это связано с вашим расследованием?

Ньеман ответил не сразу. Избегая смотреть на Фанни, он задал ей следующий вопрос, больше похожий на удар ниже пояса:

— Ну, а вы… вы подробно ознакомились с этими бумагами?

Ответом ему было молчание. Полицейский поднял глаза: Фанни не двинулась с места, но казалось, она теперь где-то очень далеко. Наконец она глухо промолвила:

— Я ведь уже сказала, что да. Чего же вам еще?

Поколебавшись какую-то долю секунды, Ньеман сказал:

— Я хочу знать, нашли ли вы там имена своих родителей. Или их дедушек и бабушек.

— Нет, не нашла. Что означает ваш вопрос?