Лютер все говорил и говорил. Эбби подталкивала его, повторяла фразы, задавала открытые вопросы, пытаясь оценить настрой преступника. Уилл слушал их разговор и периодически давал инструкции Саммерс, которая что-то царапала на доске.

Информация и время – лучшие друзья переговорщика. Лейтенант Маллен сейчас получала и то, и другое. Сначала, когда Лютер говорил, что Габриэль сообщила ему то-то или то-то, Эбби думала, что речь об интервью. Но потом поняла, что на самом деле преступник имеет в виду посты в «Инстаграме». Гейнс воспринимал их как продолжающийся диалог. Он не скрывал презрения по отношению к фанатам девушки (к рядам которых себя не причислял), считая их паразитами, подслушивающими чужой разговор. Лютер искренне верил, что их с Габриэль отношения уже сложились.

Маллен взглянула на доску, где Саммерс написала «питает иллюзии» и «одержим». А если попробовать обернуть это девушке на пользу?

Как только в монологе Гейнса возникла пауза, детектив вставила:

– Похоже, у вас с Габриэль была прочная связь.

– И до сих пор есть! – Тон преступника стал резким. Уилл бросил на Эбби предостерегающий взгляд.

– И до сих пор есть, – повторила Маллен весело и беззаботно. Нужно заставить его обратиться к прошлому, вспомнить о чем-то хорошем. – Когда ты понял, что между вами возникло нечто большее?

– Два года назад. – Судя по его голосу, Лютер улыбался. – Габриэль купила желтую футболку и сфотографировалась в ней. Сказала, что сделала это для кого-то особенного, и я понял, что речь обо мне.

Уилл, щелкнув пальцами, сделал знак Саммерс, которая кивнула и принялась искать нужный пост.

– И что ты почувствовал?

– Ну… Сложно объяснить. Я понял, что не такой, как все. Появилась цель. – Тон Гейнса изменился и стал сердитым. – А теперь эта девчонка даже не смотрит на меня! После всего, что я сделал… Это я ее прославил! Слышишь? Это я тебя прославил!

На заднем фоне раздались испуганные всхлипывания. Эбби вцепилась в трубку, стараясь, чтобы ее голос не выдал волнения.

– Похоже, ты ожидал другой реакции.

– Ты права, черт побери. Эта тварь даже не смотрит на меня.

Надо заставить его задуматься.

– А как ты представлял себе эту встречу?

Последовало долгое молчание.

– Не знаю, – наконец расстроенно сказал Лютер. – Я все правильно делал.

* * *

Он устал. От стоявшего снаружи шума, от взглядов, которые бросали на него мать и дочь, от разговоров.