– Сначала расскажите про тех, кого очень сильно.
Маса печально вздохнул.
– Первая была до меня. Про нее ничего сказать не могу. Но она была очень юная, и вряд ли вы могли бы у нее чему-то научиться… Вот вторая – я ее знал – была настоящий
– Как это?
– Она всё время играла какую-то роль, а самой ее не было.
– Эраст очень сильно любил сначала девочку, а потом лисицу и притворщицу? – Мона нахмурилась. Разговор был неприятный, но безумно интересный. – Я подозревала, что он глуп в любви.
– Да, – согласился Маса, – безнадежно глуп. Я так и не смог его этому научить, хоть пытался. Слава богу, что он полюбил вас.
Никто его особенно и не спрашивал, подумала Мона.
А Маса сменил рискованную тему:
– Вы решили, куда мы уплывем? Господин сделает так, как вы хотите, вы же знаете. – Лицо у него стало умильным, голос медовым: – Если мы отправимся в Японию, там как раз будет сезон
Этот спор у них длился давно, и Маса был прав: решать предстояло Моне. Она же пока колебалась. Фандорин уговаривал выбрать Америку, потому что Европа тяжело и надолго больна. Маса, разумеется, агитировал за свою родину, и Мона всерьез об этом задумывалась. Про Страну Восходящего Солнца она мало что знала, но представляла ее красивым кукольным домиком, и этот образ ласкал ей сердце. А если еще все японцы похожи на Масу…
В дверь постучали. Гостиничная обслуга была давно приучена без вызова не являться, это мог быть только Эраст. Со своей старомодной церемонностью он даже в собственный номер без стука не входил.
– Нельзя! – крикнула Мона. – Мы не одеты!
Японец сердито фыркнул. Он не одобрял подобных шуток. Быстро подошел к двери, открыл, но там был не Фандорин, а высокий военный.
Ее сердце сжалось.
Не подавая вида, что встревожена, она приветливо сказала:
– Боже, сам штабс-капитан Романов! Давно вас не было. Милости прошу.