– Я горжусь, во‑первых, тем, что так быстро отреагировала, не останавливаясь, чтобы проанализировать ситуацию. Это из-за импровизационных игр Пола, похоже. Я подумала… – Я смотрю на Патрика. Мне стыдно это произносить, но теперь я знаю, что он любит меня такой, какая я есть, что я могу доверить ему самые худшие вещи в своей голове. – Я нажала на курок и подумала,
– А потом?
– Потом я была в ужасе и от того, что сделала, и от своей реакции. Но это продолжалось недолго. И тут я почувствовала… – Я снова останавливаюсь. Интересно, могу ли я кому-нибудь это сказать?
– Да? – мягко спрашивает он.
– Я почувствовала себя
Быть правдивым с тем, кому доверяешь, – нет другого чувства, подобного этому.
99
Через пять дней мы летим в Париж.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – говорит Патрик, когда мы едем в аэропорт.
Судя по его спокойствию, по тому, как он не сводит глаз с дороги, я понимаю, что это что-то важное.
– Ну? – говорю я, ожидая продолжения.
– Давным-давно, когда я учился в колледже, у меня была девушка. Она была красива и умна, и я боготворил землю, по которой она ходила. По крайней мере, так мне казалось. – Он останавливается, собираясь с мыслями. – Но потом однажды вечером я увидел другую женщину. Она стояла там, у дороги. Проститутка. Что-то заставило меня снять ее… Это было откровение. Внезапно я почувствовал, что могу делать все, что у меня в голове. И она подходила мне во всем, о чем я мечтал, и подталкивала меня идти дальше. Я был одержим ею.
Мы проезжаем через туннель, натриевые лампы над головой освещают его лицо. Кажется, он этого не замечает: его взгляд устремлен куда-то в далекое прошлое.
– Продолжай, – тихо говорю я.
– Однажды ночью все зашло слишком далеко. Авария. Она знала, на какой риск мы идем. Ей просто не повезло…
Его руки на руле не дрожат, скорость не меняется. Но я вижу, как напряглись его плечи.
– Она умерла, – произносит он.
Я не могу говорить.