— Не раньше четырех. Еще уйма времени.

Они заказали пудинг с говядиной и почками. Он оказался передержанный и хрящеватый, но Гарри почти не заметил этого.

— Значит, ты занята работой? — спросил он.

— Да, работой и беженцами. — Барбара внимательно посмотрела на Гарри; у него был отвратительный порез от бритвы на подбородке. — А ты чем теперь занимаешься, кроме преподавания? Куда подевалась учительница, с которой ты дружил?

— О, все закончилось ничем, — пожал он плечами. — Кроме школы, я мало чем занимаюсь.

— Думаю, работа тоже стала моей жизнью. И беженцы. Наверное, я могла бы заочно получить диплом по испанскому.

— Хорошая идея, — кивнул Гарри. — Тебе это не составило бы сложности.

— Придется меньше помогать беженцам. — Барбара вдруг рассмеялась. — В конце концов я превратилась в этакую одинокую филантропку. Всегда думала, что так и будет.

— По крайней мере, нам есть что вспомнить, — сказал Гарри, но глаза его при этом не сияли, он снова натянуто улыбнулся. — Я подумываю бросить свою берлогу и перебраться в Хейверсток. Знаешь, сын Уилла теперь учится здесь. Ронни. Способный парнишка. Перешел в шестой класс. Очень похож на отца. Они не могут себе позволить оплачивать обучение в Руквуде.

— А Уилл и Мюриэль до сих пор в Италии?

— Да. Я скучаю по Уиллу, особенно после смерти дяди Джеймса. — (Опять напряженная улыбка.) — Мюриэль не нравится Италия. В Риме слишком жарко и пыльно, она надеется, что ей будут писать в Париж.

Барбара возила по тарелке ужасную еду.

— Твой переезд не отрежет тебя от мира?

— А что хорошего в этом мире? В любом случае преподавание сейчас — мое основное занятие. Может, уже навсегда. Иногда становится немного скучно, но я привык. Можно помогать мальчикам то в одном, то в другом, это того стоит.

— Берни говорил, что частная школа — это замкнутый мир. Мир с привилегиями.

Гарри вскинул взгляд:

— Я знаю. София тоже не одобрила бы этого.

— Да, не одобрила бы, — тяжело вздохнула Барбара, — но я не то имела в виду. Ты был так зол, когда мы вернулись из Испании, жаждал свершений. А теперь, кажется, замкнулся в себе.

— А что мне делать? — (Снова горькая усмешка.) — Что нам с тобой делать?

— Я хоть помогаю беженцам. По возвращении я думала, не заняться ли политикой, было что-то такое… что Берни сказал в машине. — Барбара снова услышала его слова у себя в голове. — Он отошел от коммунистической партии. Разочаровался в ней, но остался верен своим принципам. Однако так не изменишь ситуацию в Испании. Думаю, здесь дела обстоят лучше, есть лейбористы.