Жан Ги уезжал. Он был в безопасности. Как и Анни с Оноре. В безопасности и далеко.

Он передал Оноре бабушке, потом обнял их обоих, опять вдыхая запах ребенка, смешанный со слабым запахом садовых роз. Он закрыл глаза и подумал: «Круассаны. Первое полено в камине осенью. Запах свежескошенной травы. Круассаны».

Но чтобы преодолеть грусть, ему потребовался бы очень большой список.

Рейн-Мари держала внука и вдыхала запах Оноре и сандалового дерева. Она чувствовала объятие Армана и едва ощутимое подрагивание правой руки.

Она никогда не думала, что Париж разобьет их сердца.

После обеда Стивен отвел Армана в сторону:

– У меня для тебя кое-какие новости.

– Но сначала я хочу вас поблагодарить. Жан Ги принял предложение, – сказал Арман. – И он справится. Стратегическое планирование – этим он много лет занимался в Sûreté.

– Только теперь в него больше не будут стрелять, – сказал Стивен.

– Но он никогда не должен узнать, что это было между нами.

– У меня рот на замке.

– Вы мне не говорили, что речь идет о Париже.

– Разве это что-то изменило бы?

Арман задумался на секунду, прежде чем ответить:

– Non. Просто было бы неплохо знать заранее.

– Désolé. Да, я должен был тебе сказать.

– Так какие у вас новости?

– Помнишь, я тебе говорил, что у меня есть одна идея и я предприму кое-какие раскопки в связи с этим завещанием?

– Я помню, но это уже без надобности. Дело решено в пользу Баумгартнеров.