– Но многие так и растут, – сказал Габри. – У меня младший брат, которому по красоте далеко до меня. Но к убийству это не привело.

– Еще не вечер, – усмехнулся Оливье.

– Но дело не только в этом, – сказала Мирна. – Кто был любимчиком баронессы? Кто понял картину Клары? Может, Гуго и походил на мать внешне, но Энтони был ей ближе во всем, что имеет значение. Вот почему Гуго воспользовался именем Энтони.

– «За искупление грехов моих с детства груз первородный, – процитировал Стивен, посмотрев на женщину, чья слюна увлажняла его свитер, – за хлеб мой насущный и моей неизбывной вины наследство».

Рут проснулась, громко всхрапнув:

– Грехи? Вина?

– Вы спели ее песню, – проговорил Габри.

– Постойте, – спохватился Стивен. – Я знаю про эти номерные счета. Вы нашли номер ливанского счета, открытого Шаффером, а как насчет другого?

– Мы нашли его на заднике Клариной копии в его кабинете, – сказал Бовуар.

– Да-да, понятно, но как его нашел Энтони Баумгартнер и почему прилепил туда? Эти пароли хранятся за семью печатями. Банк присылает их только по безопасной, зашифрованной почте. Энтони никак не мог случайно набрести на пароль, а потом записать его на заднике. Кстати, я бы хотел увидеть оригинал, – сказал он Кларе. – Он продается?

– Десять долларов, и она ваша. – Габри показал на Рут.

– Можно поговорить, – сказала Клара.

– Вы правы, – произнес Жан Ги. – Энтони никогда бы не смог найти пароль. И Гуго знал, что это единственная улика против него. Только в этом случае ему требовалось его собственное имя. Счет в Сингапуре, на котором лежали триста семьдесят семь миллионов.

Оливье застонал:

– Так как же Энтони обнаружил его и зашел на страничку счета?

– Он и не находил.

Все уставились на Жана Ги.

Арман закинул ногу на ногу и уселся поудобнее, восхищаясь Жаном Ги. Его протеже больше не нуждался в подсказках. Он уверенно встал на крыло.

– Пароль на заднике записал не Энтони Баумгартнер, а Гуго, – сказал Бовуар.

– А Энтони его нашел? – спросила Мирна.