Она продолжала поглядывать на Чада в отдалении. Тот держал длинный инструмент, по очереди выкапывая образцы и работая с тачкой, изучая Луноход и пыль вокруг него. Забрал ли он камень? По мере адаптации двигаться удавалось быстрее, Светлана старалась имитировать походку, которую наблюдала у Чада на поверхности, и надеялась, что он не повернется.

Она двигалась целеустремленно. Москва приказала. Она здесь, чтобы выполнить приказы.

* * *

– Руководитель, данные телеметрии Светланы какие-то странные. – В голосе оператора ВКД слышалось удивление, а его лицо, когда он повернулся и посмотрел поверх рядов пультов на Джина Кранца, выглядело озадаченным. – Без измерений пульса трудно судить, но похоже, что она задвигалась, задышала чаще, кислорода потреблять стала больше…

Джин отозвался резко:

– Что-нибудь выходящее за норму есть?

Конкретика вопроса привела оператора в чувство:

– Нет, сэр, со скафандром все в порядке, в пределах нормы.

Джин представил ее одну в ЛМ. Она ведь там просто стоять должна. Что затеяла русская?

– Капком, попросите переводчика пингануть космонавтку.

Каз отдал короткое приказание, затем дождался, пока Чад сделает паузу в докладе о своих геологических изысканиях, и к Луне улетел вопрос по-русски:

– Светлана, это Хьюстон. Как у тебя дела?

Светлана резко остановилась. При звуках русской речи почудилось, что ее застукали с поличным.

Почему они спрашивают? Возможно, заметили что-нибудь подозрительное в данных из ее скафандра – если так, достаточно будет отговориться убедительной причиной.

– Нормально. Я время от времени двигаю руками и ногами, чтобы не заснуть.

Каз и переводчик глянули на оператора, который пожал плечами и кивнул.

– Поняли, спасибо. Связь с московским ЦУПом примерно через час.