Светлана не сводила с Чада пушки, слушая их разговор.

– Чад, это уже не тайна. Нам известно, что ты был на связи со своим братом в Восточном Берлине, что ты тайно переговаривался с Советами даже с Луны. Хватит дурака валять. Ты знаешь русский. Спроси у нее!

Чад забулькал:

– Не надо ничего спрашивать, Каз. Она уже взяла то, что хотела. Она только что в карман это сунула!

Светлана стремительно развернулась и выстрелила в упор, а Каз при этом движении выстрелил сам. Шум от двух прозвучавших быстро друг за другом выстрелов в тесном пространстве модуля получился оглушительным. Каза закрутило от резкого удара в левую часть тела. Светлана протолкалась мимо него, распрямилась и упала через открытый шлюз в воду.

Он посмотрел вниз, опасаясь худшего, и увидел, что левое предплечье в крови. Боли он пока не ощущал. Черт!

В шлюзе появилась голова Коломбо.

– Я только что увидел уплывшую фигуру в космическом скафандре и слышал выстрелы. Вы в порядке, коммандер? – Он обозрел кабину, и глаза у него полезли на лоб. – Срань господня!

– Да, меня слегка поцарапало. А вот Чаду срочно нужен врач. И я должен остановить космонавтку. Возвращайтесь наверх и вызывайте медика из другого вертолета, быстро!

– Есть, сэр. – Коломбо дематериализовался.

Каз посмотрел на Чада и быстро проговорил:

– Улик пока не нашли, но уверены, что ты виноват в гибели Тома, испортил ему вертолет и брал деньги у советских. Пора поговорить начистоту, Чад. Разговор предстоит неприятный.

Он неуклюже, одной рукой нацепил маску, сунул в рот регулятор и поплыл через шлюз.

* * *

Виноват! Каз это сказал?

Слово эхом отдалось в голове Чада, и он застонал. Не виноват он! Он, действуя один, нашел то, что нужно было долбаным русским, и привез его назад хорошим ребятам. Он посмотрел на окровавленное тело в другом конце кабины. Черт, да меня ж зарезали, пока я защищал эту штуку.

Он опустил глаза: из живота торчала рукоять ножа. Нахлынула волна боли, пылающей агонии, словно центр его тела объяло пламя. Когда она отхлынула, Чад потянулся в дыру, прорезанную космонавткой, потом вытащил руку, поболтал влажными пальцами, глядя, как капает с них свежая кровь. Он понимал, что происходит. Он осмыслил сказанное Казом про саботаж и деньги, он знал, как с ним поступят теперь, когда это стало известно.