Нужен еще один поступок, достойный боевика.
Он потянулся вверх и открыл кладовую рядом с головой, вытащил ремень, которым был пристегнут один из вакуумных контейнеров с лунными камнями. Свободный конец ремня он продел в скобу скафандра, потом снова потянулся вверх. Усилие перемещения тяжелого контейнера вызвало боль и заставило вскрикнуть. Он тянул и тянул, слушая каскад рева агонии в голове, пока контейнер не перевесил; кувыркнувшись и сильно стукнув Чада, тот утянулся мимо него в шлюз.
Его потащило за контейнером, трос туго натянулся. Рукоятка ножа стукалась о металл, пока его вытягивало из шлюза в воду; он орал от новой боли, опорожнял легкие от воздуха. Груз тянул его прочь от «Персьюта», белый скафандр и алая кровь улавливали тускнеющий свет, пока он падал, удаляясь прямо в черноту глубины.
Сознание меркло, и Чад потянулся кончиками пальцев, нащупал сквозь прочную ткань на шее цепочку и маленький уютный серебряный медальон на груди. Последняя мысль его перед тем, как мир почернел, была о нежной, любящей улыбке матери.
* * *
На плоту над перевернутым модулем советский атташе наблюдал и слушал. Сбросив обувь, он утянулся в сторону, к куче водолазного снаряжения. Когда Коломбо выскочил на поверхность и заорал, требуя радиосвязи, Степанов воспользовался всеобщим замешательством. Пока все отвернулись, он плавным движением цапнул акваланг, маску и ласты, после чего перекатился с плота в воду. Без труда нацепив под водой снаряжение, он очистил маску и огляделся. Увидев искомое, он вытащил из кармана складной нож, раскрыл его и энергично поплыл в погоню.
* * *
Каз двигал ластами, как мог, энергично, греб здоровой рукой, а в другой держал пистолет, тяжело дыша через регулятор давления. Соленая вода больно щипала рану. Он вскинул голову, ища модуль и плот против света, и понадеялся, что плывет в приблизительном направлении советской лодки.