"Тогда мне будет всего лишь двадцать пять. Я буду молода, богата и счастлива! А главное, всем этим буду обязана только самой себе. И, пусть тогда отец и брат мне завидуют", — рассуждала она.
К чести Дианы, надо сказать, что она все-таки не ограничилась бухгалтерией и захотела посмотреть на юношу прежде, чем принимать окончательное решение.
В первое же воскресенье ей показали Норберта в церкви. И теперь уже она всю обедню поглядывала в его сторону.
Девушку поразила красота его лица. Заметила она и грусть в глазах молодого маркиза. Безошибочная женская интуиция подсказала ей, что он несчастен, и она пожалела его.
Выходя из церкви, прекрасная охотница мысленно клялась, что женит его на себе во что бы то ни стало.
Прежде всего надо было с ним познакомиться.
Но как это сделать?
В гости де Шандосы не ходят и к себе никого не приглашают.
Церковь он посещает только под неусыпным надзором отца.
Обратиться к родителям? Ну уж нет! Диана слишком хорошо знала, что они в лучшем случае ничем ей не помогут, а в худшем — отнимут свободу действий.
Девушка нашла выход. Она усердно занялась благотворительностью.
Теперь Диана целыми днями колесила по Беврону в отцовской карете: она развозила лекарства больным, раздавала пищу бедным и присматривала за маленькими детьми, пока их матери работали в поле.
Со всех сторон старый де Совенбург слышал благословения в адрес дочери и получал от этого искреннее удовольствие: чертовка, кажется, одумалась и, пожалуй, все-таки удастся спровадить ее в монахини.
— А в монастыре еще сомневались в благочестии моей дорогой Дианы, — говорил он соседям. — Нет, она у меня прирожденная сестра милосердия!
Сестрами милосердия в то время служили монахини.
Маркиз так и не заметил, что благотворительность мадемуазель Дианы распространялась только на ту часть Беврона, что примыкала к владениям герцога.
Но все ее старания были напрасны.