Насчет решения суда старик нисколько не тешил себя иллюзиями: он прекрасно знал, что из-за своего образа жизни выглядит в глазах света почти ненормальным. Суд может отнять у спятившего отца всю власть над сыном.
Конечно, Норберт слишком наивен, чтобы обратиться к правосудию. Но его найдется кому натолкнуть на эту мысль. Та же Диана де Совенбург, да мало ли еще любителей совать нос в чужие дела…
Старик скорее пожертвовал бы своей жизнью, чем браком сына с Мари де Пимандур. Но теперь придется заменить силу хитростью.
"Владетельному герцогу де Шандосу, главе древнего рода, придется притворяться перед мальчишкой!" — с негодованием думал он.
Надо вернуть Норберта домой. Согласится ли он? Придется польстить юноше, чтобы лаской заставить его забыть нанесенное ему оскорбление.
Едва герцог пришел к такому решению, как ему доложили о возвращении сына. Для него в эту минуту не могло быть более приятной новости!
— Я его удержу под родительским кровом, — шептал старик, торопливо шагая к замку.
Когда герцог вошел в комнату, Норберт, забыв свою обычную почтительность, продолжал сидеть у окна.
"Ого! — подумал отец. — Сынок уже воображает себя совершенно свободным!"
Однако де Шандос не подал виду, что поведение молодого маркиза ему неприятно. Старик быстро осваивал унизительное для него искусство лицемерия.
Затем герцог заметил кровь на щеке и на одежде юноши.
— Норберт, друг мой, вы страдаете от раны… Почему вы не велели перевязать ее?
Ответа не было.
— Почему на вашем лице осталась кровь? Это — укор мне?
Маркиз упорно глядел в окно.
— В укорах нет нужды… Я и так глубоко сожалею, что так сильно разгневался на вас.
Норберт все еще не отвечал и его молчание начало смущать старика. Герцог оказался в положении, настолько для него новом, что он не знал, как поступить и что сказать. Чтобы вернуть себе присутствие духа, он решил выпить красного вина и наполнил свой стакан.
Мороз пробежал по телу юноши.
— Ну, сын мой, какие еще извинения должен принести вам отец?
Герцог взял стакан и продолжал говорить, держа его возле самых губ: