Он готов был пожертвовать не только третью, но даже всем своим состоянием, чтобы выдать свою дочь за сына такого родовитого вельможи, как герцог де Шандос и подержать на руках наследника, в жилах которого текла бы кровь Палузатов. смешанная с кровью крестоносцев.

Это сразу же заткнуло бы рты всем насмешникам.

Граф боялся спугнуть свое счастье и до поры до времени никому не говорил о предстоящем бракосочетании Мари де Пимандур с маркизом де Шандосом. Даже собственной дочери он сообщил об этом только перед самым окончанием переговоров с герцогом.

С ее стороны граф не ожидал никаких возражений. Как может его дочь не прийти в восторг от столь лестного предложения, если сам он — вне себя от радости?

Теперь, когда все решено, можно сообщить ей приятнейшую из новостей.

Граф де Пимандур прошел в самую лучшую комнату своего дома, которую ему было угодно величать библиотекой (хотя книг в ней почти не было), и позвонил.

В тот же миг перед ним возник лакей в дорогой, но очень аляповатой ливрее.

— Спросите горничную мадемуазель Мари, может ли ее госпожа принять меня и уделить несколько минут для важного разговора, — приказал де Пимандур.

Он отдал это распоряжение с таким торжественным видом, что удивил даже своего лакея, привыкшего к тому, что хозяин вечно важничает не только перед другими, но и наедине с самим собой.

Лакей оставил свое мнение при себе: ему хорошо платили. Он поклонился и исчез за портьерой.

В доме графа давно уже был установлен строгий этикет, над которым все смеялись и который никто всерьез не соблюдал.

Не прошло и двух минут, как в дверь библиотеки постучали.

— Войдите, — сказал де Пимандур. ожидавший лакея с ответом от дочери.

Однако вместо лакея в комнату вбежала сама дочь, бросилась ему на шею и крепко поцеловала, Сколько раз он просил ее бросить эту простонародную привычку! Объятия и поцелуи — удел низшего сословия. По крайней мере так считал граф.

Он бесцеремонно высвободился из объятий дочери и, нахмурившись, произнес:

— Зачем вы меня беспокоите, Мари, если я просил вас подождать у себя?

— Затем, мой милый папочка, что так проще и быстрее. Hy, не сердись на меня, ладно?

Снова это вульгарное обращение на "ты"!

Приподнятое настроение графа сразу улетучилось.

— Когда же вы научитесь разговаривать так, как это приличествует вашему имени и званию?